Фашизм: идеология, политика

Однако в решающей степени подобные взгляды явились отражением всеобщего страха всей европейской буржуазии перед революционным движением трудящихся масс. Появление так называемого четвертого сословия, массы (т. е. появление на исторической арене рабочего класса) О. Шпенглер считает решающим свидетельством гибели культуры, так как масса принципиально отвергает культуру.

Проблема массы у Шпенглера совпадает с проблемой пролетариата и социализма. Именно пролетариат — та бесформенная масса, которая разрушает культуру. Шпенглер стремится дискредитировать научный социализм и с помощью националистических паролей, раздувая национальные особенности и различия в международном движении пролетариата. Счастье всех людей — бессмысленная идея, нападает он на социализм. Мировое гражданство — жалкая формула.

Принадлежность к определенной общности является, по Шпенглеру, необходимым условием, при котором жизнь приобретает «смысл и глубину». Чем полнее ощущение, например, национальной ограниченности, тем большее значение и ценность приобретает «жизнь». Социализм так же национален, как искусство, математика и философия. «В каждой стране свой социализм. Рабочих движений существует столько же, сколько имеется сегодня отдельно живущих рас»[216]. Они, клеветнически утверждает О. Шпенглер, относятся друг к другу с такой же ненавистью, как и соответствующие народы. Доказательство этому он видит в том, что в первую мировую войну против Германии вместе с буржуазией якобы выступал и пролетариат всех стран Антанты.

О. Шпенглер и здесь фальсифицирует факты. Он отождествляет с рабочим классом лидеров социал-демократии, которые своей поддержкой буржуазных правительств предали интересы как трудящихся собственной страны, так и международного пролетариата. О. Шпенглер еще больше фальсифицирует суть социализма, когда заявляет, что подлинный социализм совпадает с «пруссачеством»[217], что будто бы немецкий капитализм давно уже проникся социалистическим духом и что, собственно, кроме прусского социализма нет никакого другого социализма. В этой связи Шпенглер ожесточенно нападает на марксизм, на научный социализм, которые якобы мешают развитию подлинного, прусского социализма, стремясь одну часть немецкого народа якобы искусственно противопоставить другой. И хотя Шпенглер уверяет, что никакого рабочего класса не существует, что есть только одно целое — нация, народ, тем не менее его истинное убеждение состоит в том, что первым и настоящим сословием является аристократия.

Для подтверждения своего тезиса о разделении общества на творческую элиту и массу О. Шпенглер ссылается на «цивилизацию», технический и научный прогресс. В книге «Человек и техника» он пишет, что техника разделила людей на две части. С одной стороны, на заводах, фабриках, шахтах «собирается человеческая масса гигантских размеров, которая пасется машинной техникой, для нее работает и живет». С другой стороны, «массам противостоит и массой руководит элита — небольшое число творческих голов, организаторов, открывателей, пионеров». И разумеется, Шпенглер на стороне тех, кто принадлежит к элите, на стороне сильного, свободного человека, не признающего стадного «мы»[218].

Все же Шпенглер советует правящим классам, элите считаться с трудящимися, этим «придающим себе значение» сословием. Он увещевает господствующие круги «освободиться» от классового эгоизма, предостерегает их не выступать открыто против демократии, поскольку демократия — это «политическая форма нашей эпохи, признаем мы это или нет». Если «высшее» сословие не хочет погибнуть, оно должно «сознательно» встать на сторону «социализма», разумеется, социализма прусского, ибо существует только он.

Шпенглер был, пожалуй, первым из самых ярых врагов социализма, который взял на вооружение псевдосоциалистическую фразеологию. Защищая немецкий капитализм, он уверял трудящихся, что это как раз тот «социализм», какой им нужен. Шпенглер надеялся, что правящий класс с помощью «авторитарного социализма» сумеет спастись от революции, от «деспотии» масс, сумеет навязать рабочему классу идеологию империализма и тем самым сохранить свое господство над трудящимися.