Фашизм: идеология, политика

Фашистские идеологи для обоснования своих «идей» опирались и на «выводы» таких видных приверженцев теории «элит», как Вильфред Парето и Гаэтано Моска[232]. Как известно, Г. Моска, В. Парето и другие реакционные критики «массового общества» злобно отвергали принципы Великой Французской революции, противопоставляли им «реальность естественных законов природы», предполагающих неравенство людей. В этой связи с особым ожесточением они нападали на марксистскую теорию классовой борьбы, доказывали, что социальную эволюцию определяет избранное меньшинство — элита. Именно борьба элит, по их мнению, определяет ось социальной истории; масса же не в состоянии управлять сама собой и нуждается в руководстве; она не более как инструмент в руках элит.

На формирование фашистских идей, особенно на формирование взглядов Муссолини (это он сам признает), оказала большое воздействие и философия прагматизма, в первую очередь в трактовке Уильяма Джемса. Разумеется, фашистские интерпретации философии Джемса нельзя смешивать с самой этой философией. У. Джемс как известно, воспевал радикальный эмпиризм. Он отвергал всеобъемлющую единую теорию общественного развития, объективную детерминированность истории. Нельзя, утверждал он, охватить мир, все его разнообразные во времени и пространстве связи с одной-единственной точки зрения, невозможно все противоречивые стороны человеческой жизни свести к одной универсальной системе абстрактных понятий. Джемс полностью растворяет объективную реальность в опыте субъекта, в потоке его сознания, чувствований, эмоций, переживаний. Именно субъект усилием своей воли создает и организует реальность. В сущности, примат воли, действия — основополагающий принцип прагматизма. Мир таков, каким его создают, принимают субъекты, истинно все то, что полезно, что ведет субъекта к успеху[233].

Именно волюнтаризм, пронизывающий всю философию прагматизма, привлек к этому учению фашистских идеологов, которые, подвергнув предварительно тенденциозной переинтерпретации те или иные положения приверженцев прагматизма, затем использовали их для обоснования собственного волюнтаристского активизма.

Фашистские идеологи указывали, что на генезис их идей большое влияние оказали взгляды Ж. Сореля. Во всяком случае Муссолини любил подчеркивать свою связь с Сорелем[234]. Что касается Сореля, то он также отмечал, что гордится тем, что смог оказать влияние на Муссолини[235].

Идеи Ж. Сореля отличались исключительной противоречивостью, эклектицизмом. Активизм, прямое действие, насилие во имя великой цели, не знающее при этом никаких моральных преград, — все это делало идеи Сореля привлекательными для всех, кто стремился и стремится к быстрым и радикальным средствам борьбы. Поэтому на его идеи опирались как крайние правые, так и левацкие элементы. Он оказал огромное влияние на формирование анархо-синдикалистской идеологии, особенно в романских странах; его «размышления о насилии» сыграли свою немалую роль и в процессе генезиса фашизма (прежде всего в романских странах). Бесспорно, мысли самого Сореля развивались прежде всего в направлении своеобразной активизации классовой борьбы пролетариата. Вовсе не обязательно, доказывал Сорель, ждать, пока переворот в производительных силах, в экономическом базисе производства повлечет за собой соответствующие изменения в надстройке, в идеологической, духовной сферах. Новая пролетарская мораль и идеология могут развиваться уже в недрах капитализма, внутри профсоюзов, этих чисто пролетарских классовых органов. На базе профсоюзов сформируется новое общество, которое заменит существующее капиталистическое. Кульминационный пункт борьбы профсоюзов — всеобщая стачка, перерастающая в революцию. Причем понятие «всеобщая стачка» было лишено у Сореля какого-либо реального смысла. Призывом к всеобщей стачке следовало, по мысли Сореля, просто привести в движение пролетарскую массу, побудить ее к прямым действиям.

В этой связи Сорель требовал освободить марксизм от его рациональности, если он еще хочет найти доступ к массам. Массы действуют инстинктивно, их возбуждают и направляют иррациональные мифы. Причем эти мифы вовсе не должны быть истинными, они скорее спонтанная форма коллективного сознания, выражающая и высвобождающая первооснову жизни.

Понятно, что из этого вытекало и отрицание Сорелем необходимости для пролетариата создать свою собственную политическую партию. Профсоюз — организация производителей и этим принципиально отличается от партии, которая является искусственной группировкой, собирающей вокруг определенных принципов людей с противоположными материальными интересами.

Сорель, по существу, разрывал и противопоставлял друг другу борьбу за социализм и борьбу за демократию. Он полагал, что участие рабочих в демократическом движении затуманивает, тормозит развитие классового сознания трудящихся. Сорель отрицает демократию и как принцип построения пролетарских организаций: он считает, что решения должны приниматься не большинством, а наиболее энергичным меньшинством.