Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Американским официальным лицам, испытывающим отвращение к призракам собственного прошлого, ещё предстоит повиниться в проведении одной из самых грязных секретных операций холодной войны: использовании ЦРУ и НАТО разветвлённой нацистской шпионской сети в тайной войне против Советского Союза. Решение принять на службу вскоре после Второй мировой войны несколько тысяч ветеранов Третьего рейха — включая и многих военных преступников — негативно сказалось на советско–американских отношениях и дало толчок толерантному отношению США к нарушениям прав человека и иным преступлениям, совершаемым именем антикоммунизма. Эти тайные «объятия» с нацистами дали толчок антидемократическим действиям ЦРУ в зарубежных странах[23].

По мнению американских политиков, интеграция Германии в западный мир и экономическая реконструкция страны были важнее активной денацификации. Выживание фашизма обеспечивалось жёсткими требованиями противостояния Востока и Запада. Такая ситуация стала спасательным плотом для десятков тысяч нацистских преступников, получивших шанс избежать наказания, позволив сделать себя полезными инструментами в борьбе с коммунизмом. В тёмном мире шпионажа времён холодной войны нашли своё место и некоторые из наиболее высокопоставленных соратников Гитлера — носители смертоносных идей. По иронии судьбы некоторые бывшие нацисты, поступившие на службу ЦРУ, позднее играли ведущую роль в неофашистских организациях, ненавидевших Соединённые Штаты. Одним из последствий мерзкого союза ЦРУ с ветеранами шпионской службы нацистов стало возрождение в Европе движения ультраправых экстремистов, свидетелями которого мы сегодня являемся. Его идеи уходят корнями в Третий рейх, а его передаточным звеном стали фашистские коллаборационисты, работавшие на американскую разведку.

«Неофашизм и неонацизм завоёвывают популярность во многих странах, особенно в Европе», — предупреждает Морис Глеле–Ахонханзо, специальный докладчик Комиссии ООН по правам человека. Особую озабоченность, как отметил Глеле–Ахонханзо в своём 10-страничном докладе Генеральной Ассамблее ООН в 1998 году, вызывает «рост влияния партий, придерживающихся ультраправых взглядов и процветающих в экономической и социальной ситуации страха и отчаяния». По мнению докладчика, такая ситуация спровоцирована «совокупным результатом глобализации, кризиса идентичности и социальной изоляции»[24].

Сегодня в Западной Европе насчитывается 50 миллионов бедняков, 18 миллионов безработных и три миллиона бездомных. В посткоммунистической Восточной Европе ситуация значительно хуже. Подобные условия создают благоприятную почву для ультраправых организаций, разнящихся по величине от крохотных групп раскольников и подпольных террористических ячеек до крупных политических партий. Бросающиеся в глаза группы скинхедов, как правило, используются в качестве ударных частей ультраправых в Европе. В то же время, по мнению Глеле–Ахонханзо, более массовые неофашистские организации «провели преобразования, чтобы выглядеть скорее радикальными правыми демократическими партиями и смягчить свой образ, скрывая свою неизменную приверженность расизму и ксенофобии».

Послевоенное возрождение фашизма в Европе — это дело рук не «кидающего зиги» диктатора, окружённого людьми в коричневых рубашках со свастикой на рукавах. Скорее мы имеем дело с новым поколением правых экстремистов, которое олицетворяет фюрер Австрийской партии свободы Йорг Хайдер (Jorg Haider). Они приспособили свои идеи и облик к задачам сегодняшнего дня. Хайдер, утверждающий, что все солдаты Второй мировой войны, на чьей бы стороне они ни сражались, воевали за мир и свободу, получил на общенациональных выборах в марте 1999 года 42% голосов избирателей, что дало ему неплохие шансы в борьбе за пост канцлера страны. Еврейская общественность осудила результаты выборов, назвав их «катастрофой для Австрии».

В попытке помешать неумолимому движению Хайдера к власти, основные австрийские политические партии все в большей степени стали прибегать к лозунгам и политике ультраправых. «Постепенно правящие страной политики стали выполнять желания Хайдера иногда даже до того, как они были им сформулированы, — заметил Николаус Кумрат, глава работающей в Вене группы по поддержке иммигрантов. — Все смотрят на него, как кролик на удава. Как будто они боятся его взглядов и стремятся реализовать их до того, как это сделает он сам»[25].

Значение Хайдера и его европейских двойников заключается не в том, что они были на волосок от власти, а в том, как сильно они смогли навязать свои взгляды по ключевым вопросам традиционным европейским политикам. Даже проигрывая выборы, неофашисты являются своего рода токсином в водопроводной воде европейской политики. Они отравляют общественный дискурс и вынуждают партии истеблишмента занимать ранее считавшиеся экстремистскими позиции, чтобы отразить выпады со стороны крайне правых.