Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Одним из наиболее любопытных аспектов египетско–чехословацкой сделки на 80 миллионов долларов была важная роль, сыгранная за сценой доктором Вильгельмом Фоссом (Wilhelm Voss), ключевым немецким советником египетского Министерства обороны. Во время Второй мировой войны Фосс курировал заводы фирмы «Шкода» — большого оборонного предприятия на территории оккупированной Чехословакии. Трое ведущих инженеров «Шкоды» были позднее наняты Фоссом для работы в Египте. По данным журнала «Шпигель», на деле эти инженеры были «агентами коммунистов, работавшими под видом судетских беженцев». Судеты были населённой преимущественно немцами областью Чехословакии, захваченной Гитлером в самом начале войны. Чехи помогли Фоссу заключить договор со «Шкодой», предоставившей большую часть оружия, поставленного в 1955 году в Египет[314].

Закулисная деятельность доктора Фосса вызвала недоумение в Государственном департаменте. Посол США в Каире Джефферсон Каффери был убеждён, что именно Фосс содействовал бегству в Египет Отто–Эрнста Ремера. Отношения руководителя Социалистической имперской партии с русскими не смущали Фосса, видевшего преимущества в развитии связей как с Западом, так и с Востоком[315].

Двойная игра Фосса не укрылась от внимания Эрнста Волльвебера (Ernst Wollweber), главы восточногерманского Министерства государственной

безопасности, убедившего своих советских хозяев в том, что ряд бывших офицеров SS, обладавших связями в арабском мире, могут быть полезны Москве. В первую очередь Волльвебер имел в виду Бернхарда Бендера (Bernhardt Beпder), специалиста по Ближнему Востоку, некогда подполковника личного штаба Гиммлера. После войны Бендер появился в Каире, где возглавил политический отдел тайной полиции Насера. В этой должности Бендер (теперь под именем полковника Бен Салема) предоставил средства целой банде эсэсовских эмигрантов, работавших также и на Советы. В то же самое время секретная служба Великобритании и ЦРУ, пойдя по ложному следу, пыталась выявить среди египтян лиц, испытывавших симпатии к коммунистам[316].

Очевидно, что специалисты американской разведки так и не смогли понять, что в качестве инструмента коммунистического проникновения на Ближний Восток выступят бывшие нацисты. Тем не менее существует ряд свидетельств того, что и Скорцени, среди прочих, в годы «холодной войны» мог работать как на одну, так и на другую сторону. В феврале 1953 года, когда Скорцени тесно общался с Насером, ветеран SS, упоминаемый в докладе Государственного департамента под псевдонимом Клуф, обратился в американское консульство во французском Марселе и сообщил о существовании «тайной международной организации бывших офицеров SS, частично финансируемой Советами и действующей вместе с русскими против стран Запада». Клуф назвал Скорцени одной из ключевых фигур этой структуры. Осведомитель Госдепартамента заявил, что поддерживает контакт со Скорцени со времени совместной службы в годы войны. Он даже сообщил консулу США в Марселе Роланду Якобсу личный телефон Скорцени и сказал, что они недавно встречались в Испании. Именно там Клуф узнал о «курьерах из советской оккупационной зоны [в Германии], еженедельно или раз в две недели привозивших в Мадрид деньги или почту».

Кроме того, как показал Клуф, эта международная сеть неонацистов «получала деньги от немецких промышленников». В качестве одного из важных источников средств он особо отметил графиню Фабер–Кастелл (Faber–Castell), представлявшую крупного немецкого производителя карандашей. (Поддерживавшая Социалистическую имперскую партию в годы её непродолжительного расцвета, графиня Фабер–Кастелл укрывала в своём баварском шале Отто–Эрнста Ремера перед тем, как тот бежал в Египет.) Клуф также рассказал представителю Государственного департамента, что «Ремер сотрудничал и с русскими». Далее он принялся говорить о представлявшихся совершенно фантастическими планах группы эсэсовских фанатиков, желавших организовать в Иране восстание против западных нефтедобывающих компаний. И хотя Клуф попал в цель своими сообщениями о Ремере, Якобс пришёл к заключению, что данные его информатора «не представляются правдоподобными», поэтому дальнейшая официальная проверка этой информации не проводилась[317].