Фашизм. Тоталитарное государство

3. Если все-таки приходится сообщать о событиях второго типа, т.е. неблагоприятных для режима, если предание их гласности абсолютно необходимо, иначе говоря, о них невозможно умолчать, то они представляются в превратном свете, полностью извращенными. Например, какой-нибудь иностранный журналист или писатель изобразил фашистскую систему как государство, в котором нет гражданских и политических свобод, — написанное им, безусловно, квалифицируется как клевета на германский народ, как издевательство над его национальным достоинством и т.п. Таким образом пропаганда принимает самую благоприятную для себя позу защитника германского народа.

4. Всемерная эксплуатация самых незначительных фактов и событий для дискредитации врага. К примеру, в Англии разбился военный или гражданский самолет, его экипаж и пассажиры погибли. Это событие комментируется «от» и «до» (долго и подробно). В США произошла железнодорожная катастрофа — дается самая полная информация. В СССР завал на шахте — делаются политические выводы о системе.

Но если в Германии разобьется военный самолет, затонет корабль, произойдет несчастье в шахте, об этом не сообщается. Подобные события сохраняются в глубокой тайне от населения. Германская пропаганда исходит из положения, что сообщение о таких событиях может сыграть на руку врагам в их антигосударственной пропаганде или, самое малое, будет нанесен ущерб вере в фюрера и национал-социалистское государство.

В результате граждане в фашистском государстве в некотором отношении лучше информированы о том, что происходит за границей, но о больших и важных событиях в собственной стране они не знают. Например, в 1934 году германские средства массовой информации сообщали о самых незначительных событиях за рубежом и почти ничего не дали о событиях 30 июня, которые имели важное значение для дальнейшего развития режима.

5. В условиях фашистского государства пропаганда предшествует информации, т. е. сообщение о данном событии предваряется его политической оценкой. Задача — предохранить потребителя информации от «заблуждений», исключить влияние чуждой пропаганды.

Пропаганда стремится надеть на граждан свои очки. Абсолютно недопустимо, чтобы кто-то в пределах подвластного ей царства воспринимал события иначе, чем они трактуются официально.

6. Даже когда официальные органы вынуждены быть объективней, давать больше конкретной информации, эта вынужденная «объективность» используется как дополнительный повод для самовозвеличивания пропаганды инструмента и средства, с помощью которого массы узнают истину.

Фриче, второй человек после Геббельса в системе нацистской пропаганды, достаточно точно высказался на сей счет в разговоре с доктором Джилбертом: «...можно вести пропаганду всеми средствами; можно даже врать, сообщая истину, просто поставив факты вне их контекста и лишив людей собственного представления обо всей истине» (146—270).

Верная своим принципам, нацистская пропаганда выдумывала невероятные словосочетания, когда все-таки приходилось информировать о тяжелых поражениях немецких войск на Восточном фронте. Отступление представлялось как «выравнивание» или же «сокращение линии фронта», занятие «единой позиции», «отступление с целью ввести врага в заблуждение» и т.п. (47—188).

Есть, однако, такая сфера, где всевластная в тоталитарном государстве монопольная пропаганда становится бессильной — пропаганда за рубежом. Там она уже не монополист, а конкурент, вынужденный на равных соревноваться со своими соперниками. Дополнительную сложность представляет то обстоятельство, что пропаганда должна быть нацелена на критически мыслящую аудиторию, которую раздражают грубые приемы, которая хочет получить точную информацию, чтобы составить собственное мнение о событиях.

В этом случае тотальная пропаганда вынуждена сменить тон, скрывать свой полицейский акцент, отказаться от безапелляционных суждений, угроз, от роли непогрешимого толкователя. Подражая пропаганде, существующей в демократических странах, она апеллирует к публике, входит в роль беспристрастного советчика, помогающего интерпретировать происходящее. Возникает необходимость в дублировании пропаганды: наряду с внутренними изданиями выпускаются специальные газеты и журналы, ориентированные на зарубежного читателя, готовятся специальные радиопередачи для аудитории на соответствующих языках и т.п.

В дневнике Геббельса можно прочитать такое замечание, датированное 15 апреля 1942 года: «Англичане обращают больше внимания на новости, а не на аргументы. Из этого я делаю вывод, что наши передачи на иностранных языках и особенно те, что направлены на Англию, должны быть в корне изменены» (147—170).

Но в конце концов эта игра провалилась, потому что в основе ее была большая ложь. Все-таки у мира есть и свои собственные источники информации: иностранные корреспонденты газет и телеграфных агентств, которых не так-то просто ввести в заблуждение.

3. Необходимость изоляции страны