Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

У меня все те же «ласковые жены. Мне хорошо с ними». Моя дочь Даша, родив­шаяся от них уже после описываемых событий, каждый вечер, послушав книжку перед сном, кричит мне: «Сергей! Пора!» - подражая маме, она зовет меня не «папа», а по имени. Когда я подхожу, она требует рассказать ей очередную «сказку–правду» про то, «что с тобой действи­тельно когда-нибудь происходило на самом деле».

Иногда я рассказываю ей что-нибудь из этой истории, а сам не могу оторвать глаз от пятилетней девочки, пытающейся представить себе далекие горы, незнакомых людей и «строгих» орлов. Она слушает очень внимательно, но вопросы раз за разом задает не про орлов, а про маленькую пушистую песчанку с черными глазками, кото­рая стремглав бежит к своей норке, неся во рту целую охапку зеленой травы…

Сам я по–прежнему в очках (контактные линзы не люблю), а когда путешествую - в шляпе. Раз в два–три года, бреясь, как обычно, по утрам, я вдруг опираюсь руками на раковину, смотрюсь внимательно в зеркало и спрашиваю сам себя: «Са­лам алей­кум?..»

Мой верный саквояж за годы работы в Копетдаге износился так, что уже не подле­жал починке. Я много лет с благодар­ностью хранил его в кладовке - не в силах вы­кинуть, а потом вдруг, в порыве освобождения от сентиментальных якорей (нельзя же бесконечно хранить даже важное и дорогое из уже случившейся жизни), достал его, попрощался, вышел из дома и понес на помойку. Но выкинуть не успел. Ко мне подскочили вездесущие балашихинские мальчишки («Дядь, а чой-то у вас?»), я с об­легчением отдал им саквояж, и он унесся от меня на волнах ребячьего смеха и игры.

У саквояжа началась новая жизнь, наполненная мальчишеским весельем нашего балашихинского двора, а мое плечо сегодня оттягивает уже совсем другая лямка с какими-то диковинными замками и специально разработанной заморскими дизайне­рами подкладкой из непотеющей и не скользящей по плечу резины. В новомодном кофре я таскаю аппаратуру, ко­торая мне и не снилась в былые времена, но ко всему этому великолепному снаряжению я почему-то отношусь равнодуш­но, просто ис­пользую его как инструмент, и все.

Сегодня на мои фотографии попадает много хороших людей, интересных мест и экзотических животных, которых я и не предполагал увидеть на своем веку. Снимая все это, я искренне восхищаюсь увиденным, но непроизвольно продолжаю выиски­вать в видоискателе черты сходства наблюдаемого с тем, что снимал видавшим виды «зенитом» в Копетдаге… В самых разных пустынях и горах очень далеко от Туркестана (все так же «клик–клик» - шагомер) я иногда вдруг ощущаю знакомый запах полыни или прокаленного солнцем пыльного ветра и непроизвольно вздраги­ваю, настороженно огляды­ваясь вокруг…

Когда я встречаюсь с былыми участниками этой эпопеи, мы обсуждаем своих взрослеющих детей, текущие дела и происходящее со всеми нами в наше интерес­ное время. При этом мы всегда с неизменным удовольствием вспоминаем пережи­тое нами когда-то в Туркмении, и в наших разговорах с годами настораживающе всплывают все новые и новые де­тали боевой юности…

Сумбар течет, как ему и положено, с востока на запад; Сюнт и Хасар по–прежнему незыблемо cтоят на своих местах; а вот холмы за Кара–Калой, где я наблюдал жаво­ронков, не узнать. Там теперь автотрек для тренировки шоферов, и вместо стай зи­мующих птиц в этом месте среди врытых в землю автопокрышек пылят грузовики.

Нет больше СССР, нет ставшей столь дорогой всем нам Туркмении, а есть незави­симый Туркменистан. Но это все - детали. Потому что Копетдаг продолжает оста­ваться Копетдагом, а ястребиный орел - ястребиным орлом…

Я часто думаю про всю эту историю и не расстаюсь теперь с образом этой птицы, ставшей мне как бы близким другом и тотемным знаком. Банально, конечно, - орел в качестве символа, но уж так сложилось. Я стараюсь компенсировать это искренней самоиронией прилагающегося к тотему девиза, но это уже совсем личное - разбал­тывать все до конца не могу.

Теперь вот и вы знаете про все это.

Я искренне желаю вам, всем дорогим мне людям, которых вспомнил сегодня, и всем людям вообще, счастья, здоровья и всего наилучшего. А всем в мире фасциа­тусам давайте вместе пожелаем выжить и навсегда остаться неотъемлемой Ча­стью того вечного и подлинного Целого, вне которого невозможна и наша с вами жизнь.

…Ястребиный орел, планируя сверху, садится на острый гребень скалы. Я вижу его сильные лапы, белую грудь, осве­щенную заходящим солнцем, и то, как он, крича, закидывает голову назад, оглашая затихающее ущелье звонким клекотом. Словно повторяя всем нам еще раз то, что так чутко услышал Киплинг: «Мы с вами одной крови, вы и я!..»

Кара–Кала, Западный Копетдаг - Балашиха, Московская область

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

АБС - агро–биологическая станция.

Алабай (туркм.) - среднеазиатская овчарка.

Альбедо - способность поверхности (льда, снега, воды и др.) отражать лучи.

Антропогенный фактор - та или иная форма воздействия человека на природу.

Антропоморфизм - приписывание черт человеческой психики животным.