Фата из дождя

Герман посмотрел на нее и вдруг неудержимо начал хохотать...

– Чему ты смеешься? – обиделась она.

– У тебя... у тебя в волосах запутались водоросли!

На их счастье, недалеко оказался какой-то пансионат – они сняли там номер, а к машине отправили местного механика, который нашелся тоже довольно быстро.

– Снял бы два номера, что ли... – с досадой произнесла Валя, оглядывая предоставленные им апартаменты. – Что же, мы тут на одной кровати будем спать?

– Валентина, сейчас сезон отпусков, это был единственный номер – нам повезло, что хоть он остался.

– Да уж, приключение... Где тут душ?

...В открытой форточке плыла луна. Где-то вдали, в лесу, тоскливо кричала ночная птица.

– Я не вижу тебя... – прошептал он.

– Можешь включить свет...

Вспыхнул ночник на тумбочке, и при тусклом свете они посмотрели друг другу в глаза.

– Ты... – они одновременно протянули друг другу руки.

Мотылек забился у лампы.

– Я тебе давно хотел сказать...

– Что?

– Что ты мне нравишься... Еще тогда, зимой.

– Тогда бы я не захотела тебя слушать, – пробормотала она и кончиками пальцев провела по его плечу.

– А сейчас?

– Сейчас – да...

Он поцеловал ее – нежно, бережно, прижал к себе и едва слышно прерывисто вздохнул. Так переводят дыхание люди, которые наконец добились того, к чему долго стремились.

«Светлые волосы, светлые глаза, юношеская фигура... Он похож на него. У меня склонность к определенному типу мужчин. Да, он как Ванечка – те же нежные прикосновения. Я закрою глаза и представлю, что это Ванечка сейчас рядом со мной...»

Она застонала и вцепилась в его плечи. Ванечка... Иллюзия была настолько полной, что Валя почти поверила в то, что хотела себе представить. Не открывая глаз, она ласкала его, ладонями скользила по коже, губами искала его лицо.

«Ванечка, что же ты сделал со мной? Ты опять оставил меня – одну, посреди бесконечной пустыни. Оставил умирать. Но я не хочу... Боже, как жарко! Будь ты проклят...»

Огненная волна грозилась накрыть ее с головой. В последний момент она испуганно открыла глаза и увидела рядом с собой Германа Коваленко.

– Ты?.. – удивленно пробормотала она.

– Ну да, я... – засмеялся он, отводя волосы от ее лица. – А ты думала – кто?

– Ничего я не думала... – Она тоже засмеялась и больше уже не закрывала глаз. – Мне хорошо с тобой. Это был замечательный день.

– И ночь, – добавил Герман.

– Ночь еще не закончилась.

– Люби меня, – вдруг попросил он. – Если бы ты знала, как долго я ждал этого...

* * *

Он умолял ее остаться, не хотел разлучаться, но Валя была непреклонна.

– Я не готова к серьезным отношениям, – сказала она. – Глупая фраза, но иначе не скажешь. Нет, правда, ты мне очень нравишься, и мне хорошо с тобой, но подожди немного... Скоро все будет ясно.

– Когда – скоро? – спросил Герман, обнимая ее. – Завтра? Послезавтра?

– Ты слишком нетерпелив! – засмеялась она. – Я позвоню тебе.

...Квартира ей показалась чужой – словно она отсутствовала здесь не сутки, а целый год. Все было по-другому... И даже солнце светило в окно – незнакомое, чужое, яркое. Это был мир, в котором она снова жила одна. Без Вани.

Вечером кто-то позвонил в дверь.

Валя открыла дверь – на пороге стоял Илья.

– Ты? – вздрогнула она и невольно отступила назад. Непривычно было видеть его наголо бритым. На виске налеплен пластырь – напоминание о том дне, когда в последний раз Валя встречалась с ним.

– Не бойся, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Ну что ты на меня так смотришь, как будто я твой враг? Валя, я пришел просто поговорить с тобой.

В его голосе промелькнуло незнакомое прежде смирение, и она вдруг успокоилась.

– О чем?

Они сели по разные стороны стола, за которым раньше работал Арсений Никитич. Илья протянул к ней руки, но она никак не откликнулась на этот жест.

– Ты меня больше не любишь... – с горечью констатировал он.

– Больно было? – спросила она, глядя на пластырь на его голове. – Я не хотела...

– Не оправдывайся. Ты поступила совершенно правильно. Ты... ты, по сути, должна была меня убить. Я бы благословил даже смерть от твоих рук.

– Деев! – сморщилась она. – Даже мадам Климантович в своих эпохальных романах не употребляла таких пафосных слов! Кстати, о романах... Я ведь знаю, что ты ходил к Истомину и дал ему деньги. Ну за то, чтобы он...

– Так ты знаешь? – застонав, перебил ее Илья. – Черт... Господи, какой я дурак! Я все испортил. Валя, я так виноват, но, честное слово, я могу все объяснить...

– Мне все равно, – пожала она плечами. – Твои объяснения уже ничего не изменят. Кстати, рукопись мою взяли в издательстве – так что твои старания пропали даром.

– Что? – удивился он. – Впрочем... Нет, я должен объяснить! Понимаешь, я в последнее время много думал... ну, почему я себя так глупо вел... Знаешь, мне кажется, я хотел тебя наказать. Мне надо было сделать тебе больно – любым способом!

– За что? Ты ведь всю жизнь меня наказывал! Что я совершила такого ужасного, чтобы столько лет мучить меня?

– За то, что ты выбрала его, Ивана... – Он посмотрел на нее мрачными, темными глазами. «Печальный демон, дух изгнанья...» – невольно мелькнуло у нее в голове. – Тогда, восемнадцать лет назад.