Фата из дождя

Сначала она испугалась того, что наделала, а потом... потом ей стало легче.

– Как странно... – произнесла Валя вслух с удивлением. – И что это на меня нашло?

Она посмотрела на себя в зеркало. Молодая женщина с темными волосами, тонким лицом и высокими скулами. Болотного цвета глаза – тоже темные и в то же время яркие.

– Неужели я разлюбила его? – спросила она вслух у своего отражения.

То, что она не любит больше Ванечку, удивило ее. Ведь столько лет она жила с чувством, что нет для нее никого дороже этого человека!

* * *

Когда через пару дней Вале позвонил Коваленко, она заявила ему, что соскучилась и готова с ним встретиться.

– Правда? – обрадовался тот. – Валя, я так рад... Ей-богу, столько надо сказать тебе!

– Скажи сейчас!

– Нет, это возможно только при личной встрече... – загадочно ответил тот.

Они назначили свидание на вечер следующего дня.

Но никто не мог ожидать, что следующий день, едва начавшись, вдруг начнет преподносить сюрпризы.

Рано утром раздался звонок в дверь. Валя с неудовольствием подумала, что это опять явился Илья, но, открыв дверь, увидела перед собой человека в форменной одежде.

– Экспресс-почта... Вам письмо, – сказал он. – Распишитесь, что получили.

«От кого бы это?» – удивилась она, но послушно расписалась в ведомости. Письмо на ощупь было толстым. Может быть, это ответ из издательства?

Валя отпустила курьера и вскрыла конверт.

«Милая моя Валя! Я тебя ни в чем не упрекаю – в самом деле, ты не обязана ждать меня всю жизнь и по первому моему желанию являться ко мне...»

– Это от Ванечки! – воскликнула она вслух и перелистала письмо – оно было на нескольких листах, исписанных мелким убористым почерком – сразу и не разберешь, в чем суть.

«Я полностью согласен с тобой – уж лучше бы я умер тогда. Я виноват перед тобой, и это чувство не покидает меня – наоборот, оно разрастается вширь и вглубь, оно заполняет меня целиком. Ты была единственным человеком, который по-настоящему меня любил – многие годы, несмотря ни на что, преданно и верно. И я в очередной раз обманул тебя. Глупо надеяться, что ты снова простишь меня. Я все время думал – уж лучше бы я умер тогда... Я столько думал об этом, что решил – пора исполнить приговор...»

– О чем он? – с недоумением пробормотала она, и листы бумаги в ее руках задрожали. И Валя вновь уткнулась в письмо, ища место, на котором остановилась.

«Марьин пруд. Помнишь, ты говорила мне о нем? О том, что хотела броситься в него, когда я в первый раз оставил тебя? И я подумал – вот в этом самом месте и надо мне закончить свою жизнь...»

– Не может быть! – с изумлением и страхом закричала она. – О глупый...

Письмо выпало из ее рук, листки разлетелись. Она лихорадочно собрала их и, сидя на полу в дедовой комнате, принялась складывать по порядку. Но они почему-то не желали складываться, и смысл написанного ускользал от Вали. Письмо говорило о чем-то страшном, непоправимом.

«Может, еще не поздно?» – мелькнула у нее мысль. Судя по тому, что письмо принес курьер, написано оно совсем недавно! Еще можно успеть... Она вызвала по телефону такси и принялась торопливо собираться.

«Ты права – я ничтожное, бесполезное существо, неспособное сделать счастливыми близких мне людей. Я отказался от тебя, женился на Марьяне по расчету, я занимался работой, которая мне никогда не нравилась, я был безразличен к своим детям... Такие, как я, не имеют права ходить по этой земле...» – читала Валя, сидя уже в такси.

«Глупый, глупый Ванечка... – подумала она, едва не плача. – Что же ты придумал...»

– Нельзя ли побыстрей! – то и дело подгоняла она таксиста.

– Да мы и так на пределе! – огрызался тот.

Она вдруг вспомнила Германа Коваленко. Сегодня он ее вряд ли дождется.