Фата-Моргана №2

Колард с облегчением вздохнул и отодвинулся от стола. Он сделал то, что хотел. Только зачем? Ему вдруг захотелось бросить статуэтку в тигель, но он подавил безумный порыв.

Он не пошел встречать лорда Висиса с дочерью, хотя все жители Гейла были в сборе.

Потом до него дошли рассказы о том, что леди Джесинда прибыла в носилках и была так укутана в покрывала, что виднелось только лицо, узкое и бледное.

— Такие не живут долго, — заявила Камали. — Дама Матильда, как я слышала, уже послала за Мудрой1 Женщиной. У молодой леди только одна нянька, да и та больная. Ох и весело будет в башне Гейла! — в голосе Камали звучало сожаление, но не о судьбе девушки, а об оживлении в башне, которое могло бы внести хоть какое-то разнообразие в жизнь обитателей Гейла.

Потрогав маску на лице, Колард подумал, что пора ее заменить, она износилась, значит, надо будет навестить Дервину… Значит, он услышит что-то о леди, узнает, каким образом она оказалась такой. С наступлением темноты он отправился к Мудрой Женщине, не забыв прихватить с собой печатку.

У Дервины в окне горел свет. После условного стука он вошел и очень удивился, увидев, что она сидит у камина в плаще, только капюшон был откинут на плечи.

— Что случилось? — спросил он, взяв ее за руку.

— Боже мой, Колард! Как это ужасно… Бедная малышка!

— Леди Джесинда?

— Да. Хотя я причиняла боль ее бедному телу, она очень ласково говорила со мной. А ее няня ничем ей помочь не в силах, потому что очень стара. Дорога была слишком тяжела для леди, но она не жаловалась и даже не протестовала против своего изгнания. Так, по крайней мере, мне сообщила няня. Я дала девушке успокоительное питье, она уснула. И все же, это было очень жестоко — привезти ее сюда.

Присев на корточки, Колард слушал и внутренне радовался, что девушка получила такую поддержку — Дервину.

Через некоторое время Дервина успокоилась и выпила приготовленный Колардом чай из трав. Она ни о чем его не спрашивала, но он ощущал, что ему здесь рады. Ни слова не говоря, он достал печатку из кармана и положил ее под лампу.

Изделие было выполнено из неизвестного металла, погубившего Коларда, и тем не менее юношу постоянно тянуло к нему. Он чувствовал, что фигурки, сделанные из него, гораздо лучше и больше похожи на тех, что он видел во сне. Печатка засверкала в свете лампы.

Взглянув на вещь, Дервина глубоко вздохнула, перевернула ее и, увидев гравировку, кивнула головой.

— Ты хорошо сделал, Колард. Я отдам ей…

— Не надо! — он хотел забрать печатку назад, но руки его не послушались.

— Надо, — ответила Дервина твердо, — А если она попросит, ты принесешь остальные и тем самым поможешь ей хоть на мгновение забыть о своей участи. Ты совершишь великое дело, Колард. А теперь принеси мне несколько штук наугад, тех, которые могли бы ей понравиться и вызвать улыбку.

Осмотрев коллекцию, он ничего не выбрал «наугад» и сел за работу.

Он использовал только этот необычный металл, оказалось, что работать с ним очень легко, и дважды он приносил Дервине свои изделия.

А в третий раз Мудрая Женщина пришла сама, и это было так необычно и удивительно, что Колард растерялся.

— Леди Джесинда хочет видеть тебя, чтобы лично поблагодарить.

— Лично! — Колард закрыл лицо, точнее, маску, руками.

— Колард! — гневно сверкнула глазами Дервина. — Ты же никогда не был трусом. Неужели ты испугался несчастной девочки, пожелавшей сказать тебе слова благодарности? Она очень, этого хочет, Колард. Желание это грузом повисло на ее сердце. Доставь бедняжке радость. Я рассказала ей о твоем несчастье, поэтому она просит тебя прийти к ночи через старые гостевые ворота. И я пойду с тобой… Колард, неужели ты откажешься?

Но Колард не смог отказаться, ему самому очень хотелось увидеть леди Джесинду. По обрывочным рассказам он не мог представить себе ее образ, а Дервину спрашивать стеснялся. И он согласился.

В назначенный срок он явился в будуар леди Джесинды в сопровождении Дервины. Он старался держаться прямо, насколько позволяло изломанное тело, а его лицо от глаз леди закрывала плотная маска.

Все, кто видел леди, обложенную подушками и укутанную меховыми плащами, говорили, что она очень маленькая. Теперь же, сидя в кресле с высокой спинкой, она казалась еще меньше. Ее длинные волосы цвета темного меда были заплетены в косы, перевязанные лентами, и лежали на сгорбленных плечах. Из всего остального виднелось только бледное узкое лицо и две белые руки, что лежали на доске, положенной на подлокотниках кресла. На этой же доске стояли все фигурки, полученные от Коларда.

Потом он так и не мог вспомнить, как они поздоровались. Было такое ощущение, словно два друга встретились после долгих несчастных лет. Леди спрашивала Коларда о его работе, а он рассказывал ей о своих снах. Внезапно она сказала ему такое, что навсегда запомнилось ему:

— Ты счастливый, Колард: у тебя волшебные руки, и ты можешь сделать свои сны явными, и я счастлива тем, что ты разделил их со мной. А теперь назови их всех.

И он, себе на удивление, стал давать имя каждой фигурке, а она согласно кивала головой.