Фата-Моргана №2

Г. Хелинга-младший УЧИТЕЛЬ Перевод с англ. А.Д.Восточного

Пушистый краб едва заметен на снегу. Белый мех покрывает все его тело. Даже передние клешни до самых кончиков укутаны им. Шандор Гэрнади лежал на вершине небольшого холма с подветренной от животного стороны и наблюдал, как оно ползло к зарослям стелющихся елей. Он долго ждал этого момента, теперь настала заключительная часть охоты.

Экземпляр был необычайно крупным: между клешнями почти семь футов, а каждая из четырех лап в длину не меньше шести футов. Мех этого гиганта потянет, пожалуй, на две тысячи кредитов, если доставить его в скупочный центр неповрежденным. Краба можно ободрать еще живым, ведь мех тускнеет через несколько минут после его смерти, и ценность его пропадает.

Прячась за холмом, Гэрнади ринулся к зарослям. Привязав к стволам шесть белых веревок, он спрятался за серебристыми от снега ветвями, ожидая появления краба.

Охотник на Снежной должен быть терпеливым. Но сегодня Гэрнади торопился. Сезон подходил к концу, эта вылазка — последняя. Через два дня задуют северо-восточные ветры, предвестники приближающейся зимы. За это время ему надо будет добраться до фактории. Потом наступит шестимесячная зима. Впрочем, перспектива провести эти шесть месяцев вместе с другими колонистами не слишком радовала Гэрнади. Хотя жизнь на фактории имеет свои преимущества: там достаточно топлива для спасения от холода и можно полакомиться еще чем-нибудь, кроме мяса ледовых волков. Он вернется в свой охотничий район, когда 50-градусная стужа отступит, и начнется лето с его 20-градусными морозами.

Нынешний сезон оказался плохим: пушистики поредели. Следующим летом надо будет уходить еще дальше от базовой стоянки, если хочешь удачной охоты. Но для этого понадобится гораздо больше горючего, чем он сможет увезти с фактории. Конечно, можно эмигрировать туда, где охотничью добычу еще не истребили, но Гэрнади уже пятьдесят восемь, и тридцать из них он охотится на пушистиков. Вряд ли он сумеет приспособиться к иной гравитации, к иной атмосфере, освоить непривычные охотничьи уловки.

Пушистик добрался до деревьев. Гэрнади поднялся и набросил петлю на один из рогов, торчащих на спине животного, потом отпрыгнул к стволу дерева и с помощью скользящего узла натянул веревку. Дерево затрещало, когда пушистик попытался освободиться, но оказалось достаточно прочным — по крайней мере, на время.

Животное повернулось в сторону охотника. Пушистик попытался перекусить веревку одной из могучих клешней, но Гэрнади набросил на нее второе лассо и тоже натянул его. Одна из лап задергалась в воздухе в инстинктивной попытке сбросить со спины первое лассо, что дало возможность Гэрнади приарканить лапу к третьему дереву. Спустя некоторое время Гэрнади натянул все шесть веревок, и пушистик оказался практически парализованным. Охотник постоял минутку, чтобы перевести дыхание, и потер поясницу. Надо признаться, он уже староват для такой работы. Гэрнади поспешил к мононартам и вытащил тяжелую дубинку. Пару раз он взмахнул дубинкой, чтобы почувствовать ее вес. Наступила самая ответственная часть охоты. Он подошел к добыче сзади. Когда ухватился за торчащий рог, чтобы подтянуться вверх, животное задергалось сильнее. Спина была широкой, покрытой густым мехом. В нем застряло множество льдинок и камешков. Гэрнади не составляло труда сохранять равновесие и двигаться вперед. Примерно на середине спины он ударил дубинкой по небольшому бугорку. Часть мозга животного отключена. Немного позже он проделал такую же операцию с другой половиной мозга, и теперь пушистый краб полностью перестал сопротивляться. Он не был мертв, но уже не представлял опасности для человека.

Впервые за три дня, с тех пор, как обнаружил пушистика, Гэрнади смог расслабиться. Он заполучил свою добычу и снова остался цел и невредим. Не в первый раз он подумал, что хорошо было бы придумать быстродействующий анестезирующий аппарат для этих тварей, но тогда на них сможет охотиться каждый, и ему придется искать другую работу.

Он прыгнул со спины и принялся долбить глубокое отверстие во льду перед клювом животного. Покончив с этим, он раздвинул челюсти, нащупал левую боковую артерию и, подавив дрожь, вонзил в артерию иглу с присоединенной к ней толстой трубкой. Розоватая, с сильным запахом кислоты, кровь хлынула из трубки в отверстие во льду. Он повторил это с правой артерией и присел на корточки. Не меньше двадцати литров крови должно вытечь, чтобы при разделке уберечься от порчи шкуры с драгоценным мехом.

Стемнело, когда Гэрнади вошел в свою избушку. Радостный щебет раздался при его появлении, и комок белого меха, лежавший на груде пустых банок из-под масла, мелькнул в воздухе и очутился на правом плече Гэрнади… Четыре крошечных лапки вцепились в ткань полярного костюма, белый пушистый хвост обвился вокруг шеи. Розовый язычок принялся слизывать льдинки на усах.

— Вот те на! — заговорил Гэрнади. — Ты еще не привык к моим отлучкам? Но я же всегда возвращаюсь! Ну, что ты натворил тут без меня?