Фата-Моргана №4

Адриан учился со мной и работал — но нигде нет свидетельств этого, никто не помнят об этом. Я знал его отца с детства, но его отец не знает, что у него был сын. Существовали фотографии, на которых мы изображены вместе с Адрианом, а сейчас это фотокарточки с теми, кого я не знаю. В программах театра в его ролях указан другой актер, и этот другой известен всем и жив… Это ты, кто видел пьесы с его участием, ты помнишь, как он играл. Он снялся во многих фильмах, но сейчас его в них нет. Есть другой актер, который прекрасно знает роль, и недели съемок плетут сложный узор в его жизни. Адриан и все, что имеет к нему отношение, исчез и заменен другим. Он не существует, его не было и не будет, он вычеркнут, изъят из короткой жизни и времени, он подобен дрожжевой крошке. Над поднимающимися и бурлящими дрожжами образуется углубление — становится очевидным, что сами дрожжи не существовали, об их существовании знают лишь другие дрожжи, те, что были почти близки к опасности знания, подобно тем, которые исчезли; дрожжи, память которых — наказание и предостережение.

— Ну скажи, — закричал я. — Скажи, что случилось после того, как ты уехал.

— Господи! — выговорил Чарльз, слезы застилали его глаза. — Господи! Ты веришь мне!.. Все скажу. Я отправился домой. Я так устал, что думал о том, что смогу сам заснуть. Я стащил с себя одежду и юркнул в кровать, когда солнце начало уже восходить. И я на самом деле заснул. Я оставил на своей двери записку, чтобы слуга не будил меня, да он и не стал. Меня разбудил телефонный звонок, я потянулся к трубке, не разомкнув глаз. Тут я услышал голос Маргарет, зовущий меня. Я знал, что это был ее голос, хоть он был резок и отрывист от дикого, невозможного страха. Голос назвал меня по имени, еще и еще раз. А после моего ответа голос сказал: «Адриан…» А уж после не было слышно ни звука, ни щелчка, ни шума — ее уже не было.

Я не теряя времени бросился к машине и поехал через Ривьеру. На огромной скорости я миновал дом Мортимеров, а на перекрестке Паломы и Палисады…

— Подожди! Я вспомнил кое-что. Ты говоришь, что это дом на углу Палисады и Паломы, следующий за домом Мортимеров? Но ведь на этом месте нет никакого дома! Там просто зеленый уголок — что-то вроде сада…

— Да, — парировал Чарльз. — Знаю сам, об этом знают все, даже в плане города есть этот парк… Но справа от этого места стоял белый дом, который мы сняли для Арчи, я вышел оттуда несколько часов назад…

Невозможность этого очевидна — но это дикий, неоспоримый факт! Зеленая трава и красные цветы были до ужаса реальны, сам дом блистал нежностью и совершенной красотой, а низкая белая ограда, скамейки, увитые зеленью, дорожки, посыпанные желтым песком, и струи фонтана были на самом деле элегантны…

Я все же остановил машину. Я был уверен, что еду правильно потому, что видел, как Мери Мортимер беседовала с садовником у своего дома. Меня трясло, все нутро холодело от страха. Я открыл дверцу, мне просто необходим был глоток свежего воздуха. Солнце отбрасывало яркие золотые лучи… но они были будто грязные; они походили на свет, который слепит глаза и заставляет не замечать невообразимое пресмыкающееся. Мне нужно было подышать. Я вышел из машины и приблизился к скамейке у фонтана. Ногой я будто укололся обо что-то острое, резкая боль пронзила ногу, и я посмотрел вниз. Я наткнулся на многочисленные таблички на газоне, наклоненные назад. Надпись на них гласила: «По траве не ходить!».

Земля под ногами напомнила мне хрупкий лед.

Я знал, что он ничего не скажет больше, но я ждал. Мы долго сидели, пока не подошел официант. Он собрал посуду и поменял скатерть на столе.

— Минутку, — сказал Чарльз. — Мне нужно еще позвонить.

Он ушел, а я остался сидеть.

Через час вернулся официант. Я спросил его, не видел ли он мистера Моффата в телефонной будке.

Он пожал плечами:

— Мистера… кого?

От неожиданности я резко ответил ему:

— Мистера Моффата. Джентльмена, который обедал вместе со мной.

Похоже, что он не понял, о чем я его спрашиваю. Не знаю, сколько это продолжалось со мной.

(Перевод с англ. Н. Макаров)

Жюльет Рааб ДНЕВНИК ХОЗЯЙКИ, У КОТОРОЙ ВСЕ НАОБОРОТ

Суббота, 28 января

11.57

Я возвращаюсь с рынка с сумкой, набитой до отказа. До чего же она тяжелая!

12.04

Еще два этажа…

12.05

Ну, наконец-то! Ключ. Бог ты мой, где же он? Должно быть, я его оставила на дне сумки. Мне ничего не остается, кроме как, навьюченной всем этим, возвратиться на рынок и опорожнить сумку.

11.30

Итого: 2,5 франка за небольшой кочан цветной капусты; 3,2 франка за килограмм апельсинов; 2 франка за связку бананов (переспелых) и 2,8 франка за авоську картошки.

11.11

Вот и все улажено. У меня есть ключ и 3333 фр. (старых). Не припомню, чтобы когда-либо мне удавалось столь легко зарабатывать деньги.

10.47

Вот я и дома. Уф! День близится к концу. Скоро будет уже пора ложиться. Я чувствую себя гораздо лучше, чем только что.

9.30