Фата-Моргана №4

Моррисо растерянно наблюдал за ней в бинокль. Его страсть загнала ее в маленький театр, где читались лекции на темы морали. Теперь она шла своей дорогой. Она была сама по себе, и только в бинокль представлялась, как нечто реально существующее. Все кончено. Он ей больше не нужен — псевдорадикальная, консервативно мыслящая личность.

В молчавшем до сих пор приемнике раздался драматически настойчивый голос Денизы:

— Может быть, я иду на смерть, и я хочу, чтобы мир знал, что я думаю об открытии этой семьи и почему я пытаюсь установить с ними контакт.

Эти существа ужасны. Грязные, дикие, волосатые… Я красива и образованна. Они свободны. Я порабощена цивилизацией.

Контакт, на который мы идем, явится откровением для всего мира. Ангел и зверь сольются воедино.

Эти существа уже теряют свою свободу. Пустыня Агриатес стала зоопарком, репортеры, маньяки, интеллектуалы, туристы толпятся здесь в ожидании зрелищ. Через несколько недель моих существ оденут, чтобы соблюсти нелепые условности, их будут изучать физики, психиатры, лингвисты. Их будут подвергать рентгеновскому облучению, проверять у них зрение, измерять зубы и затылки. Они умрут от тоски и отвращения. Они уже обречены. Подобно тому, как Кювье ощупывал зад готтентотской Венеры и измерял ее малые губы, мы своим ненасытным любопытством будем уничтожать неандертальцев. Подобно тому, как племена Яманы погибли от болезней, занесенных англичанами в миссионерском раже, наши существа станут рабами и жертвами экспансии современного империализма, просвещения, гигиены, просвещения, цивилизации и угнетения.

Чтобы искупить грехи человечества и установить символический контакт с той жизнью, которую мы отвергли, я собираюсь разрешить этому ужасному существу, встреченному мной вчера, изнасиловать себя на глазах всего мира. Пусть боги тьмы будут со мной.

— Черт побери, что она несет? — прокричал майор Соваж Моррисо. — Мы можем ее как-нибудь остановить? Она сумасшедшая.

— Нет, оставьте ее, — горько произнес Моррисо пересохшими губами. Все это напоминало какой-то дурной сон.

Дениза высказалась и отключила рацию. На темном фоне пещеры выделялось какое-то еще более темное пятно. Тень отделилась и теперь смотрела на нее при солнечном свете. Это был неандерталец, тот самый, который трогал ее накануне.

Дениза осторожно положила рацию на землю, сняла с себя одежду, завернула все вещи в джинсы и положила сверток на скалу.

Моррисо, еле сдерживаясь, смотрел на ее кожу, белевшую в лучах утреннего солнца, и обливался потом. Он взял у Мармутье сигарету. Камеры безразлично жужжали.

Неандерталоид ожил. Тремя гигантскими кошачьими прыжками он очутился рядом с ней, поднял ее, взвалил на плечо и помчался к вершине Монте Роббиа по пологому склону.

От него несло мочой, волосатое тело напоминало кокосовый орех, но Дениза не сопротивлялась. Она была в трансе, как будто одурманена наркотиком — безвольная и покорная жертва.

— Мы обязаны пойти и спасти ее, — взорвался наконец майор Соваж. В голосе его звучали неуверенные нотки.

— Нет, он может ее убить, — сказал Моррисо, не совсем отдавая себе отчет в том, почему он это сказал.

Майор Соваж выругался и приказал своим людям изготовиться к огню. Моррисо и Мармутье умоляли майора не стрелять. Тот не хотел их слушать.

Дикарь что-то лопотал, брызгая слюной. Он уложил Денизу на самую верхнюю скалу, на плиту, похожую на алтарь, и грубо навалился на нее. Он прижал ее к острым камням, и она закричала от боли и экстаза.

Крик пронесся над равниной и отозвался эхом. Моррисо уронил очки себе на грудь и почувствовал, как теплая струйка непроизвольно заструилась по ноге.

Майор Соваж приказал солдатам прицелиться. Мармутье слабо протестовал, возведя глаза к горе, но камеры продолжали жужжать.

Все было кончено в несколько секунд, но Дениза все еще сжимала бедрами неандерталоида. Тот схватил ее за волосы, приподнял, оторвал от себя ее ноги и высоко поднял над кудлатой головой. Она обвисла на его руках, совершенно обнаженная и без сознания. Он держал ее с полминуты, потом издал гортанный вопль и швырнул на скалу с высоты двести футов.

Моррисо прошептал:

— Слава Богу!

Майор приказал войскам стрелять. Мортимье слабо протестовал. Выстрелы прозвучали, как троекратные раскаты грома.

Неандерталоид закрутился на вершине горы и упал на скалу.

Операторы настраивали оптику, а Моррисо начало тошнить.

Солдаты отыскали оба тела у подножья скалы и перенесли их в ущелье. Майор, задетый оскорблением, нанесенным чести француженки, приказал открыть огонь по пещерам из легких гаубиц.

Когда дым рассеялся, они вошли в пещеры и нашли там мертвых неандерталоидов. (Трое взрослых мужчин, четыре женщины и одна девочка). Трехлетний мальчик был ранен в живот и лежал, прижавшись к мертвой матери.

Они унесли его на носилках к дороге и оттуда отправили в автомобиле в госпиталь в Аяччо.