Фата-Моргана №5

Взгляд Сенеки вновь обратился к записям.

…Я очень нужен отцу именно сейчас. Он быстро сдает. Последний раз был у него год назад. Он все так же злоупотребляет алкоголем, даже слишком, но, думаю, у него это превратилось в болезнь. И если матушка, упокой, господь, ее душу в вечном мире, ничего не смогла поделать с его дурной привычкой, то у меня тем более нет никаких шансов. Как там говорится? «Дай, что покрепче, тому, кто устал от жизни, и легкого вина тому, у кого тяжело на душе». Возможно, это лучшее, что я могу сделать в данной ситуации. В октябре ему исполнилось шестьдесят семь. Сомневаюсь, протянет ли еще год. Кстати, у меня ведь тоже скоро день рождения. Через месяц, двенадцатого числа, будет двадцать девять. Интересно. Эта дата — единственное, что у меня есть общего с А.Линкольном.

13 января.

С утренней почтой пришло долгожданное письмо от Клаудии. Зная, что я превратился в канцелярскую крысу, приглашает меня на вечеринку в Бостон. Так, несколько дней в городе, только нас двое. Не могу отказаться. Прошло уже добрых полгода, когда ее тело, полное страсти и неги, трепетало в моих объятиях, а потом наше счастье прервал телефонный звонок ее брата, который звонил прямо из коридора отеля. Слава богу, мы были зарегистрированы в разных номерах. Шесть месяцев, целая жизнь, золотое время, вечность. Становлюсь сентиментальным, думая о ней. О, Клаудия, как мне не хватает тебя здесь, со мною, чтобы ты сидела рядом и смотрела на загадочный танец пламени в камине.

14 января.

Попросил отвечать всем, что гуляю по городу. Телефонные звонки начинают уже надоедать, некоторые приятные, а другие только раздражают. Как-то позвонила Кэрол Росс, с которой мне хотелось бы разговаривать в последнюю очередь, и Дарви протянул мне трубку, не успев предупредить о ней. Прозвучал примерно такой диалог.

— Хелло, Джим Оливер слушает.

— Хай, Джим. Спорю, не догадаешься, кто это.

— У меня нет настроения держать пари. — Конечно, я сразу понял, чей это голос.

— Ну, попробуй. Хоть разочек.

— Лана Тернер.[7]

— Ну, ты даешь!

— Это не Лана Тернер? Странно сегодня утром она как раз должна была позвонить.

— Ладно, это я, Кэрол.

— Кэрол Ломбард?[8]

— Не очень-то вежливо с твоей стороны. Прекрасно знаешь, что она умерла. Это Кэрол Рус.

— Ах, да, конечно. Теперь узнал твой голос, Кэрол. Как ты там поживаешь?

— Так себе. Если это тебя действительно интересует.

— Интересует, Кэрол. Очень интересует. А как поживает высокий блондин, твой приятель. Генри Веббер?

— Мы разошлись.

— Скажи мне, ради бога, что случилось?

— Да все то же самое. Тебе все равно не понять. А может, и поймешь.

— Попробуй объяснить, Кэрол.

— Если дашь мне возможность. Я бы хотела встретиться с тобой где-нибудь.

— Хорошо.

— Когда?

— Скоро.

— Сегодня?

— Боюсь, сегодня никак не получится. Видишь ли, я только-только добрался до дома…

— Ходят слухи, что ты уже целых два дня только-только добрался до дома.

— Да, это так. Но два дня так мало. Я даже не успел распаковать все вещи. Кроме того, мой отец очень болен, и ему приходится уделять много времени. И потом, нужно уладить кое-какие официальные дела.

— Тогда, завтра?

— Завтра тоже не пойдет, Кэрол. Мне придется пробыть весь день в Бостоне по работе.

— Просто на самом деле тебе не хочется встречаться со мной.

— Пожалуйста, давай без детских обид.

— От твоих извинений в ушах звон стоит, Джимми.

— Пожалуйста, не называй меня Джимми.

— Эх вы, мужчины! Как только добиваетесь от девушек чего хотите, сразу же говорите: прощай, дорогая.

— Послушай, Кэрол. Обещаю тебе. Как только вернусь из Бостона, тут же мчусь к тебе. Понятно?

— Ну-ну.

— Ты слышала мое обещание. А теперь мне надо идти.

Как только отошел после разговора с ней, проинструктировал Дарби, чтобы тот никогда, никогда больше не звал меня к телефону, не предупредив, кто звонит.

15 января.

Сегодня около полудня заходил Герман Максфилд. Вид моего отца, по-моему, слегка шокировал его. Старик, после вчерашней бутылки бурбона, был похож на удава в прострации. Глаза распухшие. Аппетита никакого. Игнорируя бараньи котлеты, которые Джозефина приготовила с присущим ей мастерством, он полностью сконцентрировался на виски с содовой.

Позже, когда потопал к себе вздремнуть, после обеда, Максфилд отбросил свою сдержанность, чтобы прокомментировать.

— Бен, по-моему, перебарщивает, Джеймс. Доктор знает об этом?

— Не стал бы утверждать наверняка. Ты знаком с доктором Джереми Бевинсом, Герман?

— Вряд ли.

— После старика я бы оставил за Джерри Бевинсом второе место по части выпивки. Некоторые, впрочем, утверждают, что они делят первое место.

— Понятно, — Тон Максфилда явно указывал на отвращение к тому, что он увидел.

Рабле как-то написал фразу, которую было очень кстати процитировать Герману: «Старых пьяниц гораздо больше, чем старых докторов».

19 января.