Фата Моргана. Зов далеких планет

Наконец он вздрогнул. Видно было, что он понимал – я в растерянности. Да, так оно и было. Поверить – значит увидеть, правда? Я старался думать, что это поможет мне так же, как малышам, и пошёл по этим мигающим плитам. Считалка наставил на меня палец.

– Эрри, орри, дин и дон.

Я закрыл глаза. Это должно привести меня к Марси. Я должен – поверить – и отчаянно цеплялся за это.

Тише, мыши, Николас Джон.
Пушистый кот,
Английский флот,
Раз, два, три…

Я верю! Марси… я иду!

…Выходи!

Это было ужасно. Всё крутилось и вертелось, но не снаружи, а внутри меня. Я держал глаза зажмуренными и думал о Марси и что обязан найти её. Потом я упал, рухнул плашмя. А когда открыл глаза, города не было!

Зато было голубое небо и вещи, которые я видел в телезаписях – трава, когда она была ещё зелёной, а не чахлой и бурой, как на последних записях перед тем, как город закрылся навсегда. Были цветы, а над головой летали птицы… Настоящие живые птицы.

– Чудесно!

Стоя на коленях, я обернулся. Рядом стоял Считалка, но сияние, окружавшее нас в зале, исчезло. Он выглядел просто как обычный старик, настоящий усталый старик. Но он улыбался и махал мне рукой.

– Мальчик, ты даёшь мне новую надежду. Ты – первый своего возраста и пола. Несколько девушек сумели пройти, но у них от природы больше воображения.

– Где мы? И где Марси?

– Ты Снаружи. Посмотри вон туда, – он показал, а я посмотрел. Там было большое серое пятно мрачного вида, портящее яркость травы и синеву неба. Мне не хотелось задерживать на нём взгляд.

– Вот он – твой город, последняя надежда человечества, как думали эти бедные упрямые дураки, загадившие свой мир. Золото и серебро, железо и сталь, брёвна и доски… города строились и перестраивались тысячи лет. Их мосты рухнули и лежат в развалинах. А что до Марси и других малышей, они знают, что такое истинный камень, как строить правильно. Ты найдёшь их за этим холмом.

– А куда пойдёшь ты?

Он вздохнул и огляделся с ещё более усталым видом.

– Обратно. Играть в новые игры, охотиться за новыми строителями.

– Послушай! – остановил я его. – Позволь мне только повидать Марси, и я тоже вернусь. Меня послушают. Мы сможем вывести всю орду, и орду Барта тоже…

Однако он замотал головой, прежде чем я договорил.

Раз, два, три, четыре, пять,
Не дано вернуться вспять.

Потом он добавил:

– Раз ты вышел, не пытайся вернуться.

– Но ты можешь.

Он вздохнул.

– Я так запрограммирован. И я могу вывести только тех, кто готов, поверив, увидеть…

– Ты хочешь сказать – Шим, Джек и другие не смогут сюда попасть никогда?

– Не раньше чем они, поверив, увидят. Это и выделяет строителей, готовых начать сначала, из городских слепцов.

Затем он исчез, словно старый фонарь мигнул в последний раз. А я стал спускаться с холма. Марси увидела, как я подхожу. В волосы она вплела цветы, а на руках у неё сидела пушистая зверюшка. Она спрыгнула на землю, когда Марси побежала мне навстречу.

Теперь мы ждём тех, кого приводит Считалка (два дня назад вместе явились Фэнна и Сэм). Я не знаю, ни кто он, ни как он проделывает свою трюки. Когда мы его видим, он никогда не задерживается надолго и не отвечает на вопросы. Мы называем его Николас Джон, а живём мы на Лондонском мосту, хотя это не Лондон и не мост – а просто начало.

Брайан Олдисс. ЛЕТАЮЩИЙ ЧЕРВЯК

Странник слишком погрузился в мысли, чтобы заметить, что пошел снег. Человек шел медоенно, а его замысловатый наряд в многочисленных складках и украшениях распахивался на теле, как мантия колдуна.

Дорога, по которой он шел, опускаясь в большую долину, постепенно втискивалась все глубже между высокими стенами. Не раз ему казалось, что из этих огромных развалин земной материи невозможно будет найти выход, что геологическая загадка неразрешима, хтоническая аранжировка беспорядка непроницаема, но именно в этот момент долина и друмлин являли ему новое направление, удивление и спасение, и дорога вновь обретала смысл и безрассудно углублялась все дальше в окружающие возвышенности.

Странник, имя которого для жены звучало Тампар, а для прочего мира Аргустал, впитывал эту природную гармонию в совершенной парестезии, поскольку духом был близок царящему здесь настрою. И так сильна была эта связь, что внезапный снег лишь увеличил силу его чувств.

Хотя время было полуденное, небо обрело интенсивный серо-голубой цвет заката, а Силы снова садились на солнце, закрывая его свет. В результате этого Аргустал не заметил, когда на расслоенном и потрескивающемся скальном бастионе слева, невидимая вершина которого вздымалась почти на милю над его головой, появились следы искусственного происхождения и значит он вступил во владения человеческого племени Ор.