Фатальный абонент

Улыбка его была беззастенчиво приторной. Он предложил Михаилу сесть к столу. Обнял за плечи, усадил. Сам расположился в кресле напротив. Вытянул пухлые руки и подтянул клавиатуру компьютера. Развернул к себе экран. Михаил успел заметить застывший разноцветный тетрис.

— Вы знаете, по какому вопросу я…

— Конечно, знаю, — прервал его следователь. Мне начальник отдела поручил вас успокоить!

— В нашем деле не хватает материалов о внедрении, — неуверенно начал Михаил.

— Что вы, любезный! У нас всего хватает. Не надо волноваться, — губы следователя снова растянулись в улыбке, — всё в порядке! Там всё есть.

— Нет, понимаете, там плёнки есть, а каким образом и кто все организовал — нет!

— Ну что вы! Дело уже закончено и направлено в суд. Сейчас находится в прокуратуре на утверждении. Маленькая формальность. И не надо так переживать. Будьте спокойны. Наш самый справедливый суд обязательно покарает преступников. А вам спасибо за оказанную помощь. И друзьям передайте!

Только последние слова немного успокоили Михаила — значит, всё же они свидетели. Но тут же зародилось сомнение. А вдруг прокуратура примет иное решение? Он неожиданно осознал всю безысходность своих стараний. Почувствовал себя маленькой букашкой под огромной пятой правосудия. И это он, подполковник милиции, прослуживший более двадцати лет! Как же могут чувствовать себя в такой ситуации простые граждане! Вдруг осознал всю необъятную беспредельную величину глобального беззакония, которое может нависнуть над человеком в любое время, в любой момент его жизни. Стоит только перейти дорогу кому-то неизвестному и всемогущему.

И от этого ощущения абсолютного бессилия стало почему-то легко. Словно он положился на свою судьбу, предоставив ей полную свободу действий.

Выйдя из управления, Михаил позвонил Лили и сказал, что соскучился по ней.

Неожиданно на границе с Белоруссией случилось недоразумение. До Николая дозвониться не могли, и Полинов поехал разбираться.

В тот же день позвонила дочка Сивакова:

— Папу забрали! — сообщила она, плача.

— Как забрали? Кто? Когда? Он что, не в Белоруссии? — вопросы Михаила звучали автоматически, почти без эмоций. Он понял, что это началось. Вот так!

— Нет! Он никуда не уезжал! Просто телефон отключил. Сказал, что хочет отдохнуть. От всех. Вчера днём позвонили домой, и он вышел на улицу. Сказал — пойдет пообщаться с друзьями. Внизу стояла чёрная БМВ. Он сел в неё, и машина уехала….

— Так может, это его товарищи?

— Но его нет уже сутки, и телефон молчит, — в трубке раздался горький плач девушки.

— Не волнуйтесь, мы его найдем, — Михаил не знал, как еще её успокоить.

Он созвонился с Франчуком. Просил установить, с какого телефона позвонили домой Николаю. Стали искать старые связи. Но все было безрезультатно.

Обнаружили Николая в институте Скорой помощи Джанелидзе. Доставили неизвестные. Спиваков находился в реанимации. Делали одну операцию за другой. Никого не пускали. Врачи отнекивались, посылали к заведующему. Того было не застать — то на совещании, то на докладе у руководства.

Но Михаил и так всё знал. Диагноз был один. Он скрывался в уголовном деле, зависшем где-то между следствием, прокуратурой и судом. Это был даже не диагноз, а приговор. Приговор всем троим. Но это же не 1991 год — убеждал себя он, и сам же горько усмехался собственной наивности — в этой стране война никогда не прекращалась!

Через день были похороны.

Франчук отзвонился, сказал, что не успеет приехать. Сараев тоже. С утра — совещания.

Михаил был с Лили. Пошел снег, и температура приблизилась к нулю. На дорогах и тротуарах захлюпала слякоть. Они купили десяток гвоздик — те очень шли к алому пальто Лили.

Машину поставили на стоянку, и тут же Михаил почувствовал за собой хвост. Несколько человек, сидевших в иномарке, быстро вышли и разошлись в стороны точно бильярдные шары из разбитой пирамиды. Больше Михаил их не видел, но чувствовал постоянно. Появились другие. Дожидаться выноса гроба не стал.

Глава 27. Возвращение

— Алё! — тихо произнес Михаил. Не отрывая трубки от уха, поднялся и осторожно пошел на веранду. Понял, что забыл свою конспиративную фразу.

— Алё, алё! Вы меня слышите? — прозвучал незнакомый взволнованный голос мужчины. — Я не знаю, кто вы, но этот номер забит в память телефона как «избранный». Девушка, чей телефон — погибла. Приезжайте — это в центре города. Суворовский пятьдесят…

Неожиданно в динамике послышался шум. Людские голоса. Затем всё смолкло.