Фатерлянд

Ким как раз начала просматривать списки компаний, с которыми были достигнуты договоренности относительно снабжения прибывающих войск, когда ее вызвал к себе заместитель командующего Ли Ху Чоль. Ким встала из-за стола и направилась в зал с названием «Багряник», где находилась приемная. Там уже были Ли и Ким Хак Су, которые обсуждали план обеспечения безопасности на территории казарм сил вторжения. Ее спросили, сколько понадобится рейсов для доставки одежды и питания ежедневно, и Ким сказала, что не меньше сорока. Она уже выходила из помещения, как сзади раздался голос сидевшего на диване Кима Хак Су.

— План по обеспечению продовольствием составлен? — спросил он. — Если у вас будут вопросы, не стесняйтесь и сразу обращайтесь ко мне.

Этого офицера со шрамом на лице боялись все без исключения, но почему-то именно с ней он был крайне любезен. Некоторые из ее сослуживцев сделали рискованное предположение, что майор относится к ней, как к дочери или младшей сестре. Конечно, это было лестно, но все-таки Ким Хван Мок ощущала что-то вроде обиды: она не хотела, чтобы ее выделяли. Ким Хак Су был типичным северокорейским мужчиной, которые привыкли смотреть на женщин сверху вниз только из-за того, что они женщины. Такое поведение не считалось выражением неуважения или превосходства. Просто они подсознательно считали женщин слабыми, а потому нуждающимися в опеке и покровительстве. Сама Ким не считала себя слабой.

— На данный момент у нас достаточно средств, чтобы хватило на неделю, — ответила она.

Майор удовлетворенно кивнул и попросил ее сделать небольшое одолжение, а именно сходить в медицинский центр и оплатить счет за лечение капрала, которого должны были выписать этим вечером. Счет будет погашен из средств специальной полиции, но, как он сказал, Ким сделает большое одолжение, если возьмет на себя эту миссию.

Как только прозвучали слова «медицинский центр», Ким Хван Мок оцепенела, и ее взгляд остановился на картине, изображавшей скачущую верхом женщину в роще.

— Что с вами? — спросил майор.

— Нет, все в порядке!

— Вам, наверное, понадобится охрана?

— Это излишне. Но вот если бы вы дали мне справку о том, что счет будет погашен из бюджета Специальной полиции…

Ким Хак Су и Ли Ху Чоль переглянулись.

— А вы, я смотрю, не промах! — сказал майор, передавая ей подписанную справку. — В вашей провинции все женщины такие толковые?

Ким почувствовала, как сильно бьется ее сердце. Ей даже в голову не могло прийти, что она отправится туда, где работает мужчина из ее снов. Она не могла упустить такой шанс — после переезда в Одо возможности попасть в медицинский центр у нее попросту не будет.

Впервые она увидела этого человека в день казни двух солдат-корейцев. Он выбежал из больницы в своем белом халате и бросился под дождем к лагерю. Она смотрела на него и чувствовала, как внутри нее растет напряжение. Никто из офицеров или рядовых не испытывал и капли сочувствия к приговоренным, а этот человек в белом халате спешил… чтобы пробудить ее совесть.

Доктор был стар и худ. Охрана смутилась — вероятно, на них все-таки произвели впечатление и его профессия, и его возраст, и белый халат. И хотя им был дан строжайший приказ не подпускать к месту казни никого, охранники уж точно не ожидали, что кто-нибудь отважится на подобный поступок. Ни один японец до этого момента не осмелился открыто противостоять Экспедиционному корпусу Корё.

На площадке появилась расстрельная команда с заряженными автоматами. Доктор размахивал руками, его мокрые волосы лезли ему в глаза. Потеряв белый шлепанец, он бежал по грязи и кричал по-японски и по-корейски:

— Остановитесь! Не убивайте! Sar-in mallida! Sar-in mallida!

Приговоренные, у которых были завязаны глаза, повернули головы на голос. Они стали отчаянно извиваться, моля о пощаде. Даже те, кто уже смирился с неизбежностью смерти, все-таки надеется на чудо: «А вдруг?»

Майор Ким Хак Су приказал немедленно удалить прорвавшегося за цепь охраны доктора. Солдаты схватили старика и потащили к спешившим ему на помощь коллегам. Ким увидела приколотый к нагрудному карману халата доктора небольшой значок с китайскими иероглифами. Это были слова «мир», «добро», «дерево», но она не знала, как они произносятся по-японски.

Старика бросили на землю, и почти сразу прогремели выстрелы. Затем командир расстрельной команды вытащил из кобуры свой ТТ. Старика тоже могли пристрелить, но помешал Чо Су Ём.

В тот момент Ким Хван Мок почувствовала, как в ее горле встал ком. В Республике она служила в железнодорожной полиции на китайской границе и видела много расстрелов, но чтобы кто-то смог вступиться за осужденных… Этот старик потряс ее до глубины души. Она осталась стоять под дождем и следила за ним, пока его не занесли в здание госпиталя.

— Эй, товарищ Ким! — крикнул ей один из солдат. — Смотрите, не простудитесь!

Трупы казненных положили на доски и унесли. Ким пошла было в отель, но вдруг увидела шлепанец, соскочивший с ноги доктора. Она оглянулась и, убедившись, что ее никто не видит, подобрала его, не понимая, зачем это делает.