Фатерлянд

Синохара и Ямада объяснили Татено, что именно появление Такеи послужило причиной ухода Нобуэ. Такеи ему не понравился. А окончательно добил Нобуэ приход в группу Канесиро. Канесиро прямо-таки грезил террористическими атаками, ни о чем другом говорить не мог. Он разрабатывал различные схемы крупномасштабных терактов и добился того, что некоторые из ребят подпали под его влияние. Целыми днями он торчал у себя в комнате и все время корректировал планы. Татено видел его пару раз, не более. Канесиро же, увидев, как ловко Татено управляется с бумерангом, пришел в восторг и воскликнул: «Нам это точно пригодится!» Канесиро казался довольно искренним человеком, честным и не имевшим личной заинтересованности. Но, поскольку большую часть времени он посвящал обдумыванию грандиозных планов, дальше этого у него дело не шло.

Исихара, казалось, никак не выражал своего отношения ни к Канесиро, ни к Такеи, ни к их занятиям. Отвлеченный от докучливых жизненных мелочей, он продолжал писать стихи, постепенно превращаясь в мистика и мудреца. Террор, убийства и революция — все это в равной степени не интересовало его.

Исихара часто говорил ребятам, что самое главное в жизни — это жить вне большинства. Когда Исихара говорил о вещах, которые его взаправду волновали, он излучал некую ауру, словно светился изнутри; его сверкающие глаза блуждали, точно он видел что-то недоступное взорам окружающих. Но временами взгляд его застилала сонная пелена. Руки трепетали, пальцы хватались за кончики волос, стоявших дыбом; он приседал и подскакивал с одной ноги на другую. Выглядел он, как потусторонняя сущность.

Однажды во время бурной речи Исихары Синохара шепнул на ухо Татено:

— Я как-то видел изображение многоножки, которую называют эфиопский гигант. Представляешь, она достигает сорока сантиметров в длину и выглядит, будто космический пришелец. Эфиопы считают ее посланцем Бога, но все это фигня. Ничто и никто не сравнится с Исихарой-сан!

Исихара часто разражался речами, словно на него снисходило откровение:

— И я перестал мастурбировать! Ну, или мы так думали. И вот сегодня утром я проснулся, дергая свой старый уд! Это истинная правда! Терроризм прекрасен, насилие прекрасно, и даже убийство прекрасно! Но война — это полное дерьмо! Война существует для обчества. Не для общества, а именно для обчества! Маленькие люди всегда в проигрыше. Поэтому я называю тех, кто хочет войны, обчеством! Они третируют маленьких людей, они равно их презирают. И я, ненавидящий боль, я, не желающий знать о терроре, насилии и убийстве, я понимаю, что у маленьких людей иногда просто не бывает другого выбора! Но больше, чем боль, я ненавижу обчество. Их интересы всегда на первом месте, будь то в деревне, в городе или в стране в целом. Обчество, создавшее национальное государство, необходимо защищать, но в такой стране, как эта, нелегко жить отдельно от обчества. Меня и Нобуэ-сан обчество игнорировало, наши сердца исполосованы шрамами длиной триста миль, но все же я думаю, что нам повезло, и обчество нас не приняло! Я говорю вам и буду повторять это еще много раз, так как это самое важное в жизни, — никогда на присоединяйтесь к обчеству. Даже человекоубийство лучше — es mas major, — чем обчество!

От перекрестка расходились дороги сразу на четыре стороны. Путь на север оканчивался у залива Хаката, а южная дорога вела к центру Фукуоки. На восток лежал путь к лесному храму, где Синохара ловил своих насекомых, западная же дорога оканчивалась в заброшенном квартале, который некогда планировалось превратить в жилой район. В некоторых домах еще жили люди, во дворах зеленели овощные грядки, слышалось куриное кудахтанье. Перед страной, по словам политиков, маячила угроза голода. Но никто из ребят Исихары не боялся этого — они бывали в переделках и покруче. А голодом здесь и не пахло.

Море находилось километрах в двух, но Татено чувствовал его запах на дороге, густо заросшей по обеим сторонам сорняками. На дальнем краю Ниси Вард, ближе к заливу, располагалась женская гимназия, брошенная после того, как район стал небезопасным.

Татено был родом из региона Яманаси, окруженного горами, и каждое свидание с морем было для него чем-то новым и удивительным. С тех пор как он присоединился к группе Исихары, он излазил весь берег и нашел множество мест с красивыми видами.

Позади женской гимназии был песчаный пляж, а неподалеку — небольшой парк. В парке стояла поломанная горка, и, если взобраться по ступенькам наверх, можно было увидеть всю бухту Хаката. Прямо по курсу лежал островок, до которого ходил небольшой паром.