Father’s Dance, или Ивана ищет отца

– А так. Мою маму три подонка изнасиловали. Вы, Царицын и Карпатый. Я Малышкина. Ты помнишь Малышкину из десятого «А»? Она в этом платье в школу ходила. Вспомнил? Ты танцуй, папаня, не останавливайся! А то я вас всех могу по 47-й упечь. Хоть завтра… Но ты знаешь, что я думаю? Что я твоя дочь. И знаешь почему? Ты спроси, не стесняйся.

– Ну… – принужденно спросил именинник. – Почему?

– Во-первых, ваша троица не только мою маму… Ленкину тоже. Но Ленкина мать именно тебя заставила на ней жениться. Почему? Наверно, ты был тогда самый главный и решительный – и с ней, и с другими. Вот и выходит – если Ленка твоя дочь, то и я тоже. Только я старше. А еще… Знаешь, когда я вижу во сне отца, он на тебя похож. То есть это на уровне генетической памяти. Ну и последний аргумент – я метко стреляю. Это у меня тоже от тебя, наследственное… Но ты расслабься, папаня! Я вас не разведу на бабки. Просто я всегда мечтала с отцом потанцевать.

Издали Федя напряженно смотрел на Ивану, вальсирующую с отцом.

Тут ведущий опять выскочил на сцену, схватил микрофон и объявил:

– А теперь – внимание! Главный сюрприз нашего вечера: друзья именинника дарят ему на день рождения группу «Дважды два»!!!

И грянула музыка этой группы, и под восторженный визг подростков на сцену ураганом вылетели кумиры Иваны и ее сверстников – подростковая группа «Дважды два». Они пели песню о том, что рано или поздно все взрослеют – даже маленькие дети рано или поздно становятся взрослыми…

Продолжительный звонок в дверь разбудил Ивану, ее мать и бабушку.

Поскольку бабушка спала на диване в гостиной, она, набросив халат, заспанно подошла к двери.

– Кто там?

– Малышкины тут живут? – спросил из-за двери мужской голос.

– Тут… тут… – проворчала бабушка, отпирая и открывая дверь.

К ее изумлению, за дверью на лестничной площадке стоял доктор Царицын.

– Доброе утро. А Мария дома?

Но бабушка не успела ответить, поскольку мать Иваны уже вышла из спальни, и Царицын сам увидел ее.

– Здравствуй, Маша, – сказал он. – Я пришел поговорить. Можно войти?

Но вместо матери ответила бабушка:

– Нет! С подонками нам не о чем разговаривать! Вон отсюда!

И резко захлопнула дверь.

Однако Царицын успел вставить ботинок в дверной проем.

– Подождите, – сказал он через щель. – Мы открыли счет…

– Вон отсюда! – перебила бабушка и с такой силой саданула дверью по ноге Царицына, что он выпростал ее из дверного проема, и дверь захлопнулась.

Прихрамывая, Царицын вышел из подъезда, подошел к своей красной «Ладе», открыл ее и сел за руль.

– Ну? – сказал с заднего сиденья Карпатый.

– Вытурили, – сообщил Царицын, заводя машину. – Слова не дали сказать.

Машина тронулась и выехала со двора.

Сверху, из окна третьего этажа, за ней смотрели Ивана и ее мать Мария.

Издали доносился утренний перезвон церковных колоколов.

В этот ранний час в пивном баре было не накурено и почти пусто.

Царицын, Сорокин и Карпатый стояли за столиком, пили пиво из кружек.

– Чё будем делать? – сказал Карпатый.

Царицын и Сорокин хмуро молчали.

– Они нас будут теперь кошмарить, как захотят!..

Тут к ним подошел один из первых посетителей, обратился к Карпатому:

– Олег Кириллович, я к вам как к депутату…

– Слушай, отвали, а! – сорвался Карпатый. – У меня сегодня выходной, понимаешь?

– Но я к вам как к депутату…

– А депутаты тоже люди, – объяснил Сорокин. – Может он спокойно пива выпить?

Мужик неохотно отошел.

– Вот что! – решительно сказал Карпатый Сорокину. – Ты был зачинщиком, ты и решай вопрос. И срочно, понял? Пока до суда не дошло.

– А может, ты? Все-таки депутат…

– Вот я тебе, как депутат, и поручаю.

Сорокин тяжело вздохнул, повернулся к Царицыну:

– Ладно, давай сберкнижку.

Царицын полез в карман.

Выйдя с потоком школьников из школы, Ивана и Федя направились домой. Весна уже полностью вошла в свои права, и город дышал расцветающей сиренью, липовым и яблоневым цветом.

Ивана сняла с уха один наушник и дала Феде послушать новый хит группы «Дважды два».

Под эту музыку они и шагали, когда Федя обратил внимание на серую «тойоту», которая медленно катила за ними.

– По-моему, это за нами… – сказал Федя.

Они остановились, выжидающе развернулись к машине.

«Тойота» тоже остановилась. Солнце отражалось в лобовом стекле, и потому ни Феде, ни Иване не было видно водителя.

Ивана и Федя пожали плечами и пошли дальше.

Но и «тойота» двинулась следом.

Федя круто развернулся и пошел к «тойоте».

Но машина вдруг резко рванула вперед и умчалась.

Затененные боковые стекла так и не позволили им разглядеть водителя.

Но когда – уже к вечеру – Ивана подошла к своему дому, «тойота» стояла там, при въезде во двор. И, увидев Ивану в боковом зеркале, Сорокин предупредительно открыл правую дверь.

Ивана, поколебавшись, села в машину.

– Здравствуй, дочка, – сказал Сорокин.

Ивана не ответила, а, не глядя на Сорокина, смотрела прямо перед собой.

– Я хочу поговорить с тобой… – произнес он и замолчал выжидающе.

– Вы уже говорите, – ответила она после паузы.

– Да, действительно… Не знаю, с чего начать…

– Начните с того, что вы боитесь суда.

– И это тоже… – согласился он. – Но если ты нас посадишь, кто выиграет?