Фатима – дочь Пророка

Фатима (А) вспоминала еще: «А теперь мой отец не мог говорить. Дом Аиши, отделенный от моего дома стеной, был безмолвен. Голова Пророка покоилась на колене Али. Его глаза начали закрываться. Он говорил со мной лишь одними глазами.

Я не могу более переносить все эти трудности. Он был моим отцом, а я была для него матерью. Я боялась, что он покинет меня в этом городе во всем этом шуме!

Он не сводил с меня своих глаз. Он очень волновался за меня. Он прочитал мои страдания по моему лицу. Его сердце обливалось кровью по мне, Фатиме, его дочери, его самой любимой дочери.

Он указывал мне на что-то при помощи глаз. Я наклонила свою голову вперед прямо перед его лицом. Он прошептал мне, что его болезнь – это смерть: „Я умру“.

Я подняла голову. Несчастье и ужас накрыли меня так, что я утратила всю свою силу. То, что я останусь жить после смерти своего отца, почти разорвало мне сердце на части.

„Почему он сообщил мне это? Мне, самой слабой из присутствующих?“ – удивилась я.

Его взгляд опять остановился на мне. Его сердце горело волнением за младшую дочь, которая, подобно младенцу, нуждалась в нем. Он опять показал, что я должна наклониться ниже. Это выглядело так, как будто бы он хочет продолжить. И вот что он сказал: „Но ты, моя дочь, будешь первым человеком из всей моей семьи, кто пойдет вслед за мной, и кто воссоединится со мной“. Затем он добавил: „Разве ты не довольна, Фатима, что будешь предводительницей женщин этого народа?“.

Какое многозначительное сочувствие! Только эти новости уменьшили боль моего несчастья от смерти моего отца! „Благослови тебя Бог, отец. Какое хорошее утешение ты дал Фатиме“, – я поняла, почему именно я среди всех людей оказалась достойной услышать весть о его смерти. Теперь я ощутила в себе силу способную перенести оплакивание и горе. Человек умирал. Защитник сирот и вдов уходил из этого мира».

Внезапно Пророк (С) открыл глаза и сказал: «Фатима, эти стихи есть прославление Абу Талиба. Не сочиняйте стихов в мою честь. Читайте Коран. Читайте!»

Затем Пророк (С) продолжил: «Мухаммад не более чем Пророк. Другие Пророки были посланы перед ним. Если они умирали или их убивали, то вы возвращались назад к реакции и деспотизму древних времен».

Потом он сказал: «Бог проклинает тех, кто превращает могилы своих Пророков в места поклонения». Затем, обращаясь к самому себе, прошептал: «Разве не в аду место угнетателей и диктаторов?».

Он продолжал: «Мы отдали этот дом в ином мире тем, кто не угнетает и не является причиной гнета. Тот, кто противостоит угнетению и тирании, не должен стремиться к ним и совершать их».

Политиканы не подчинились ему, когда он отдал им распоряжение записать его слова. Но они спросили его: что он хотел бы продиктовать? Было видно, что они надоели ему, и он сказал: «То, что я назначил для вас, лучше, чем то, для чего вы обратились ко мне». Еще он сказал: «Я завещаю вам три вещи: первое, изгнать всех политеистов с Аравийского полуострова, второе, принимать послов от племен так же, как принимал их я, и третье…».

Внезапно он взглянул на Али (А). Он молчал в печали. Пророк (С) тоже молчал. Его молчание продолжилось. Взглянув в угол, он заплакал, и слезы полились из его глаз. Он надолго задумался.

Фатима (А) продолжала: «Я пронзительно закричала от боли: „Моя боль – это твоя боль, отец!“ Мирным голосом он ответил мне: „Никогда не печалься в дальнейшем о твоем отце“.

Губы моего отца сомкнулись. Губы, которые произносили Откровение. Губы, которые целовали меня и моих детей. Он посмотрел непродолжительно на нас, а затем закрылись его глаза. Кровь отхлынула от горла. Его голова покоилась на груди Али. Али был в пугающем и тяжелом молчании. Это походило на то, как если бы Али умер раньше своего отца. Аиша плакала над головой моего отца, как и другие жены.

Время проходило в смертельной тишине. Внезапно его руки, которые были в молитвенном положении над головой Усамы, упали по сторонам, и губы его произнесли: „К моему высочайшему Покровителю“. Так все закончилось.

„Отец, о, отец! Ты принял Божие приглашение. Ты ушел к Джабраилу!“ – закричала я.

Снаружи поднялся шум. Город шумел. В нем не было замешательства и страха. Я услышала крики Умара, который произнес: „Пророк не умер. Он взошел на небо подобно Исе [14] . Он вернется. Тот, кто скажет, что Пророк умер, – лицемер, и тому я сам отрублю голову“.

Прошло несколько часов. Было тихо. Я увидела Абу Бакра и Умара, вошедших в комнату. Абу Бакр положил ткань на лицо моего отца, затем заплакал и вышел. Умар также вышел.

Али начал совершать омовение умершего и обряжать его в белые одежды. Мой муж Али, Абу аль-Хасан [15] , омыл тело моего отца, не переставая оплакивать его. Он лил воду на него и на мою душу. Народ лишился своего Пророка. Люди остались без своего заступника, сподвижники без вождя, а я и Али безо всех и безо всего. Внезапно я почувствовала, что в этом городе, в этом мире мы теперь чужие.