Фацетии

Недавно один весьма ученый человек написал, что ему кажется, что веселее всех священники, которые даже на похоронах рядом с покойником поют, и монахи, которые по ночам долго распевают псалмы. Когда я однажды рассказывал это мирянам, один человек добавил, что ему кажется, что смерть священников тоже радостна — она веселит четыре сословия: друзей — из-за наследства, другого священника — из-за бенефиция, червей — из-за трупа, черта — из-за души[279]. Так полагают злоречивые миряне, которые, по свидетельству древних, очень враждебны к клирикам.

Свободнее всех врачи — только им одним позволено безнаказанно убивать людей. Для других человекоубийство — смертный грех, врачам же оно приносит доход.

Глупей всех, наконец, грамматисты, которые сами не способны сочинить ни прозаической речи, ни стихотворения, а видят ошибки и смыслят только в чужих книгах. Из-за трех или четырех слов, будь это «очаг», «алтарь» или «кровь», они спорят друг с другом так бессмысленно и упорно, что турецкий султан, вероятно, с меньшим рвением осаждал родосцев[280], чем они обличают тех, кого считают своими противниками. Когда грамматисты обнаружат три, четыре или, самое большое, шесть словечек, пропущенных или неверно истолкованных другими, то им кажется, будто они сами превзошли в красноречии всех греков и мнят себя идущими во главе триумфального шествия всех писателей. Они требуют для себя более блистательных триумфальных колесниц, чем Александр Македонский, который покорил весь Восток.

176. СЕБАСТИАН КЕФЕР [281] ИЗ РЕМСТАЛЯ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ СВЯЩЕННИКАХ И МОНАХАХ

Недалеко от реки Реме жил священник. Несколько дней назад, когда он посмотрел в окно, чтобы увидеть, ясная будет погода или дождливая, он сказал своим собутыльникам, нарушая грамматические правила и нанося смертельную рану Присциану: «Caelus clarificat se[282]. (Он хотел сказать, что небо будет ясное и дождя не будет). Когда его же недавно спросили, почему слово «trinitas»[283] женского рода, раз там нет ни одной женщины, он ответил, что не знает, но, чтобы выяснить свои сомнения и чему-либо научиться, он хочет когда-нибудь поступить в какой-нибудь университет.

177. ОН ЖЕ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ МОНАХАХ

Когда недавно мы пришли в один монастырь, чтобы покаяться в грехах, и в трапезной говорили о разных вещах, некий монах сказал: «Пусть один из вас останется и покается». Другой, который считался у них самым ученым, добавил: «Vos, ceteri, abimini»[284]. И снова и снова повторил: «abimini», когда надо было сказать: «abite[285]». Здесь вспоминается и то, что сделал другой монах, когда несколько дней назад, толкуя слова Библии: «Et comedit Adam de pomo vetito[286]», так выразил это на своем языке: «Und Adam hat gessen von ainem stinckenden Apfel[287]», т. e. «de pomo foetido[288]», (Од не знал разницы между «vetitum» и «foetldum[289].) Поэтому совершенно справедливо высказывание: «Хотя у церкви есть теперь золотые чаши, священники у нее большей частью из дерева»[290].

В городе Рейтлингене было освящение полей и (как обычно) молитвенное шествие по случаю вознесения господня, во время которого четырежды читаются начальные стихи из четырех евангелий. В книге было указано: «одно евангелие следует читать у креста». Священник, подойдя к кресту, прочитал: «Начало святого евангелия от Иоанна у креста».

178. О СВЯЩЕННИКЕ

В каникулярные дни 1511 года я приехал из Тюбингена в Цвифальтен и хотел там у Леонгарда Клеменса завершить свои фацетии. Леонгарду, у которого в это время гостило много священников, от стационария в Санкт-Вельтене пришло письмо, которое гласило следующее: «Ego, petitor sancte Valentini, compaream in ecclesia vestra dominica die in vesperis. Idio dignitatem ac venerabilitatem vestram rogo, quatinus in cancellius populo promulgare volueritis, ut comparere voluerint subditi vestri ob honorem indub gentiarum et reliqulae, quia etiam praesentantur vobis reliquia sancte Valentino. Vobis etiam cinstat, quod ita in usu habemus». В конце стояло «Petitor sancte Valentini»[291].

После того, как я прочитал это послание, написанное так, как ты видишь, я сказал: «Какая плохая грамматика у этого деревенского священника! Я думаю, что Присциан не имеет никакой власти над тем, кто пишет: «sancte Valentini», «Compaream» вместо «comparebo»; «Idio» вместо «ideo»; «reliquiae» вместо «reliquiarum» и «reliquia»[292] и пр.

179. О СВЯТОМ НИКОЛАЕ И О ТОМ, КТО ЕМУ ОБЕЩАЛ КОНЯ