Фатум

Дрессировка животных, да и людей тоже, проходит как? Да очень просто. Принцип кнута и пряника. Кнутом, как понял Виктор, являлись все кошмары, которые снились ему и Маше. Мол не хотите делать правильно, делайте как хотите, но при условии, что лишь до того момента, пока не сделаете правильно, а мы вас будем в это время пороть. Наставляя, что делать нужно только правильно, направляя вас этим кнутом, что бы вы не сбились в своем выборе. Вот такой вот кнут. А пряник? А пряник, вот и он. Когда ты вроде бы и сам что-то делаешь, причем делаешь правильно, а это значит, что ты не сопротивляешься наставлению, то тебе дают возможность порадоваться, дают право думать, что ты сам все можешь делать правильно и даже можешь контролировать все, что делаешь.

Хоть Виктор и испытывал радость от своего прозрения, но ему становилось грустно от своих же выводов. Этот инопланетянин, Эрид Фан, кажется, когда сказал, что их будут пугать кошмарами, был абсолютно искренним. Он только не сказал, что кошмары будет насылать именно он, для того что бы спровоцировать их поход. Куда там говорил Игорь? В Крым? Понятно. Вот тебе и правильный личный выбор. И кошмары отступят, когда смиришься с этими мыслями. А эти его передатчики-капли, не через них ли он и напускает эти ужасы?

От этой мысли в голове вспыхнула еще одна лампочка, только очень тусклая, и она не разорвалась. Почти не видимая на общем ярком фоне прозрения, эта лампочка-идея обрела свою изолированную резервацию, которую до определенного момента надо было бы подержать закрытой. Вдруг его поводырь заметит эту несломленную колонну сопротивления. Пока же стоило идти намеченным курсом, не выказывая ни чем, что сам с этим курсом не согласен, а наоборот доказывать, что ты искренне веришь в то, что сам этот курс и выбрал для себя.

В паре шагов впереди Виктор заметил неяркое свечение у стены. Подойдя ближе, парень увидел в стене нишу в человеческий рост. А в ней в позе лотоса, закинув ногу на ногу, сидел старик, окутанный серебристым сиянием.

Буддийская монашеская одежда на нем и узкие разрезы глаз показались Виктору очень знакомыми, и он вспомнил, кого ему так напоминает этот старик. В черно-белых интернет мемах, именно этот лысый, с кустистыми седыми бровями и такой же седой бородой монах выдавал какую-нибудь идиотскую мудрость, назидательно подняв в верх указательный палец. Типа такой: «Пить не выход, но вариант».

Старик сидел с закрытыми глазами, но когда Виктор приблизился к нему поближе, монах открыл глаза, и с серьезным видом просюсюкал еле различимые слова.

— Достичь света, — сказал он, подняв вверх указательный палец. — Можно только из темноты, — и замер так, не двигаясь, как на картинке. Только, в отличие от интернет мемов, сейчас монах-мудрец не улыбался, завершая свою мысль.

Виктор постоял некоторое время, ожидая продолжения, но больше замерший старик так ничего и не выдал. Парень, понимая, что мудростей от старика больше не будет, пошел по туннелю дальше.

— Значит, достичь света можно только из темноты, — повторил про себя Виктор. — Отметим это.

Отчего-то парень понимал, что все, что сейчас с ним происходит, нужно хорошенько запомнить. Вполне вероятно, эта мудрость ему еще пригодится.

Ниша с замершим стариком осталась позади, вновь погрузив Виктора в кромешную тьму. Но длилась тьма на этот раз недолго. Впереди вновь обозначилось сияние, только на этот раз красное. А в открывшейся парню нише размахивая пышными, цветастыми юбками, кружилась вокруг своей оси Маша. Только выглядела она достаточно непривычно. Помимо цыганской юбки, переходящей в подобие корсета с тонкими лямками на плечах и очень откровенным декольте, из разреза которого при каждом повороте девушки так и норовила выскользнуть ее грудь, у Маши была не ее, привычная Виктору, прямая прическа под каре. У нее по плечам развивались длинные, кудрявые локоны, черные, как сама темнота, через которую шел парень. Губы девушки, выкрашенные ярко-красной помадой, растягивались в веселой улыбке, поблескивая чистейшей белизны зубами. Она была весела, ей явно нравилось кружиться в танце в этом красноватом сиянии.

Неожиданно Маша остановила свое вращение, и, прикусив нижнею губу своими белоснежными зубками, а затем, позволив ей медленно выскользнуть, она, чуть-чуть наклонив на бок голову, кокетливо посмотрела на Виктора. Грудь ее часто вздымалась, еле сдерживаемая корсетом платья.

Парень никогда раньше не видел во взгляде своей девушки столько страсти. Явно уловив мысли Виктора, Маша улыбнулась еще шире, засмеявшись, мотнула головой, так, что ее волосы, описав пол-оборота, застыли лишь на одном из ее плеч. А потом, не переставая улыбаться, она чуть-чуть наклонилась вперед к Виктору и очень тихо произнесла слова, так тихо, что парень их толком и не расслышал, а, можно сказать, прочитал по ее ярким соблазнительным губам, от которых, как показалось парню, приятно пахло какими-то сладостями.

— Отличить свет от темноты легко, это как разграничить добро и зло или белое и черное.