Фатум

И так, отступая шаг за шагом, убегая от незаслуженного пустого внимания и приобретая с каждым метром все больше уверенности в себе и своих действиях, Маша чуть не споткнулась, когда на очередном шаге уперлась в чью-то грудь. Одновременно испугавшись и потеряв всю вновь приобретенную уверенность, девушка с тихим бормотанием извинений в адрес стоящего сзади человека неловко обернулась и, уже не таясь, показывая всем присутствующим спину, собралась броситься к входу, но развернувшись, остановилась как вкопанная, не смея двигаться дальше. Страх и неуверенность, охватившие девушку, когда она вошла в зал, сменились непониманием, и радостью. Перед нею стоял Виктор. В черном, матовом костюме, из под которого выглядывала белая рубашка с высоким стоячим воротником, в блестящих, глянцевых туфлях, высоко подняв голову, он, слегка улыбаясь, смотрел на подругу. Стоял не двигаясь.

«Он все-таки вырвался с работы. Он приехал, что бы спасти меня от них».

— Спасибо, — Маша подалась вперед и обняла парня. — Спасибо, что приехал.

Ее не интересовало, когда он успел купить билеты, как узнал, где будет церемония, почему он так вычурно одет в костюм, который Маша ни разу не видела в его гардеробе. Она была благодарна ему, что он все-таки смог приехать. Что теперь, она будет не одна. Не затеряется и не сотрется под тысячей взглядов этих чужих людей. Она прижималась к своему парню, отогреваясь душой от холода, который продрал ее до самых костей в этом теплом, наполненном летним солнцем дворце.

— Спасибо, — Маша потянулась поцеловать парня, который на объятия подруги лишь накрыл ее плечи своей рукой, но подняв голову вверх, ожидая встретить губы своего парня, с сожалением уткнулась в его подбородок. Виктор стоял, высоко вскинув голову, и смотрел перед собой, не замечая попыток Маши. — Вить, а как ты сюда успел?

— Я тут всегда был, — ответил надменный, несвойственный парню голос.

Зал вновь зааплодировал. А Виктор, с какой-то страной улыбкой, больно похлопав по плечу Машу и отстранив ее от себя, двинулся вперед через зал. Люди хлопали во всю, и Маша, ничего не понимающая в поведении парня, да и в происходящем вокруг, обернулась лицом к тронам.

Расправив плечи и вздернув вверх голову, Виктор шел к вновь вышедшей Яне, на которую опять смотрели сотни глаз. Платье слегка колыхалось от ее движения, а длинные, ниже плеч, кудрявые ярко рыжие волосы горели обжигающим глаза костром, струились вниз и, пружиня, скользили вверх, двигаясь независимо, живя своей нереальной жизнью.

Обомлевшая от поведения своего парня, Маша не сразу заметила это явное преображение своей подруги, а заметив, тут же забыло о нем и, вся сжавшись, съежившись, смотрела, как ее парень, приблизившись к Янке, нежно обнял ее, страстно прижался к ней всем телом и приник к ее губам своими, впился в нее своим языком, переплетаясь и скользя им по ее языку, и, властно запустив свою руку в ее огненно-рыжие волосы, направлял ее голову так, что бы Маше было все отчетливо видно, чтобы она не подумала, что это все розыгрыш. Это правда. И в один из моментов, когда, утолив свою жажду, Виктор все-таки приоткрыл глаза, закрывшиеся от получаемого им удовольствия, он, продолжая целовать Яну, улыбнулся Маше и подмигнул ее одним глазом.

Зал ликовал. Люди повскакивали со своих мест, не щадя ладоней, лупили ими. И режа своими взглядами, как ножами, злорадно смотрели на Машу. Не сквозь нее, не на целующихся, а четко ей в глаза, в душу. Каждый хотел зацепиться за нее, проникнуть своими холодными, скользкими щупальцами в ее остатки самообладания, а попав туда, разорвать их в клочья, разрезать на ничтожно маленькие кусочки, а остатки сожрать, как праздничный свадебный торт, все до последней крошки.

Маша даже не ревела. Эта была не обида. Не страх и не стыд. Это был ужас. Не отступный истерический ужас. Дыхание в ней замерло, а сердце ломилось из груди. Яна с Виктором перестали целоваться и лишь ухмылялись, наблюдая за реакцией мертвенно бледной Маши.

— Всегда! — блеснули великолепные зубы Яны. — Всегда было и будет.

Маша резко дернулась назад. Развернулась и, смотря себе по ноги, быстро зашагала по направлению к выходу. Но, когда она все же подняла голову, то к ужасу обнаружила, что тех дверей, через которые она сюда попала, их просто не было. Серая стена.

Зал взорвался хохотом.

— Навсегда! — сказал надменный торжествующий голос Виктора. — Ты здесь навсегда.

Неистово гогочущие люди неожиданно стали приближаться к Маше, окружать ее, отрезая ей дорогу к дверям, в которые уходила Яна. Они тыкали в девушку пальцами, в припадке истерического смеха не замечали, как слюни текут по их подбородкам, как из-за конвульсий, охвативших некоторых из них, те попадали на пол и стали, захлебываясь своими слюнями, хрипеть и задыхаться.

Яна с Виктором стояли, полуобнявшись, и тоже смеялись над девушкой. Вдруг хохот людей перерыли торжественные и неуместные аккорды вечного свадебного вальса. И толпа разразилась еще громче.