Фатум

— Твою же мать! — медленно, с расстановкой произнес парень. — Твою же мать! — его глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит. — А ты говоришь не вышка. Твою мать! А что тогда?! — он, широко размахнувшись, запустил пультом в стену, от чего тот, брызнув осколками, разлетелся по все комнате.

— Что тут у вас? — Анна зашла в комнату через секунду после того как пульт от телевизора влетел в стену.

— Пи. ец тут у нас и у тебя, кстати, тоже! — Моня мотнул рукой в сторону телевизора. — Хотела попасть в телевизор? Актриса! Держи привет от карлосона! — он сплюнул прямо на пол комнаты, подошел к стене и несколько раз ударил по ней кулаком.

— Головой лучше, — посоветовал Миха. — Глядишь полегчает.

— А может тебе пару раз впечатать, — Моня ринулся на Миху и, схватив его за грудки, уже занес руку для удара, но вовремя влезшая между ними Анна остановила чуть было не начавшийся мордобой. — Помог он, бля, сука. Вытащил нас из клетки. Помощник хренов.

— Слышь, ты за базаром следи! — набычился Миха.

Моня снова сплюнул на пол, пнул, попавшийся под ногу стул, и ушел на кухню, из которой еще некоторое время доносилась его ругань. Анна села на матрац и, обхватив руками мокрую после душа голову, медленно начала раскачиваться вперед — назад.

— Не хило, я смотрю, вас вставило, — Миха поднял с пола валяющийся стул, поставил его рядом со стеной и сел на него, прислонившись головой к выцветшим и ободранным обоям.

— А почему тебя не показали? — все еще раскачиваясь, Анна перевила взгляд на парня. В ее глазах стояли слезы, а губы еле заметно дрожали от подступившей истерики. — Почему не показали вашего, того четвертого? — ее голос забирал все выше, и, уже не сдерживая слез и громко хлипая, она, шипя, взвизгнула. — Какого хрена я с вами поперлась?

— А вот его хрена и поперлась, — Миха серьезно посмотрел на вошедшего в комнату Моню. — Успокоился, цуцик.

Серый от переживания и злости парень ответил Михе не менее серьезным взглядом.

— Ты можешь винить меня, — опустил глаза в пол Миха. — Но где бы ты сейчас был, если бы я вас не вытащил из того обезьянника? А? — он вопросительно посмотрел на Моню, слегка приподняв брови. — Можешь не отвечать, вижу, что и сам понимаешь. Сейчас ты хотя бы на свободе, а не пописываешь с валыной у виска все те бумажки, что за тебя там накатали.

Тут Миха был прав. Это Моня понимал хорошо. Понимал то, что их и там могли обвинить в массе различных грабежей. И пошли бы они из одной клетки в другую. Но обвинить в теракте?! Они что там, совсем больные и дальше зарплаты не видят и даже не смотрят. Нашли блин террористов. А все же почему нет? Моня припомнил, что и лейтенантик тот, в отделении, заикался что-то на счет теракта. Есть то щегол, от сиськи еще не оторванный, а и он уже думает, как бы кого подставить, да раскрываемость повысить.

— Уроды! — Моня вопросительно посмотрел на Миху. — Что вылупился-то? Делать что теперь? — он подошел к Анне и плюхнулся спиной на матрац. Закрыл лицо руками, долго не отнимая их. — Пришьют в подворотне, скажут, террориста ликвидировали. Без суда и следствия. Вот же вляпался.

— Не ссы.

Миха даже улыбнулся, пытаясь подбодрить товарища, но Моня его улыбки не видел, так и лежал с руками на лице. Рядом, уже не раскачиваясь, а просто уткнувшись головой в зажатую в руках подушку, всхлипывала Анна, которая, похоже, уже заочно прощалась со своей молодостью и даже как бы и жизнью.

— Да, очнитесь же. Вы, вашу мать, на воле пока что. А на воле всегда что-нибудь придумать можно.

— Воля? Ты вот этот гадюшник, в котором я третью неделю сижу, волей называешь? — Моня, наконец-то, убрал руки от лица и, не поднимаясь, просто смотрел в серый и бархатный от пыли потолок. — Да мне теперь сгнить здесь придется, на воле этой.

— Что ты разнылся, как баба. Воля, сгнить, пришьют. Тьфу ты! — Миха с отвращением дернул губой. — Твоя сидит, воет. Это понятно. Она баба, что с нее взять. А ты-то? Придумаем что-нибудь.

Подушка из рук Анны прилетела, не ожидавшему такого подвоха, Михе прямо в голову. Девушка зло и с вызовом смотрела на парня, по ее выражению лица и без слов было понятно, что она о нем думает.

— Монь, ты утихомирь свою…, — у парня чуть не вырвалось «курицу». — А то ненароком вцепится мне в глаза, а я этого не люблю, и пришибить могу, — Миха, не отрывая взгляда от глаз девушки, резким броском вернул подушку ей. — И если бы не ситуация, то уже пришиб бы.

В ответ Моня лишь опустил руку на спину, сидящей рядом девушки. Она отпрянула, вскочила с матраца и, бросив на пол подушку, зло, но как-то тихо сказала:

— Да пошли вы, — не оборачиваясь, она вышла из комнаты, и в ванне вновь зашумела вода.

— Делать-то что теперь? — уже успокоившись, спросил Моня.

— Я говорю, не ссы. У меня все продумано.

— И?

— Парень у меня знакомый есть. Чистый как первый снег. Даже по молодости приводов не было. Я ему как-то с машиной помог, вот он мне и задолжал.

— И что мне твой парень?