Фатум. Том третий. Форт Росс

– Вы что же, вашескобродие-с! Вот выдумали! Я вам не кисейная барышня, чобы под локоток меня держать. Полагаете, сдал ваш денщик? Мимо! Так и знайте. Я кремневый, барин, Уралом-батюшкой вскормленный! Хоть топором рубите, лишь остряк затупите!

– Да я и сам, сердешный, выдохся. Давай хоть дух переведем,– схитрил Андрей, опираясь на сломанный о каменистую подводную гряду шест.

– Ой, врете-с, голубь,– подозрительно, с обидой по-глядел на него денщик, однако тоже не преминул с наслаждением привалиться к тюку парусины.– А коли уж передых себе взяли, Андрей Сергеич, скажите… Отчего так не везет нам, страсть… Иисусе Христе! Хозяева-то сей землицы, трандить их в корпетку⁵³, вдогон нам… ишь, каки приглашенья заслали. И земли-то вокруг… мать честная,—старик возбужденно скользнул воспаленным взглядом по сводящим с ума просторам и покачал седой головой.– А с ентим дерьмом, простите меня на слове, разминуться не можем… Вот ведь как получатся, ангелуша вы мой: впереди – голод и непонятки, позади ешшо хлеще —пули и смерть. Ох, поверьте, батюшка Андрей Сергеич, поймал бы когось из их – руками бы задушил. Вот и матроса вашего, Чугина, сранили… Считай, повезло ему, бедовому, разве нет?.. Так, еще бы на вершок-другой выше, и…

– А ему всегда везет,– ободряюще тепло улыбнулся матросу капитан и, вновь утирая с ресниц и бровей испарину, сказал:

– Ну-с, хватит, братец. Передохнули.– И уже обращаясь ко всем, бодро добавил.– Некогда отдыхать, ребята. Подналяжем еще! Астория не за горами! А там покой, отдых и сон.

Глава 3

– Не смотреть вниз! Не смотреть! – срывая голос, закричал Андрей.

Но в следующий момент раздался оглушительный грохот: бревна, со страшной, гибельной силой налетевшие на невидимые камни, дико содрогнулись и на секунду, казалось, встали дыбом.

– Джессика! – капитан, отбрасывая шест, бросился к ней, но мелькнувшее платье ускользнуло от его пальцев. Людей швырнуло в сторону, бревна плота не выдержали удара, веревки, стягивающие их, лопнули в двух местах, будто нитки, и пляшущая древесина с треском сотни мушкетных выстрелов взбрыкнула на кипящей волне.

Преображенский, лихорадочно цепляясь за пеньковые спайки чудом оставшихся бревен, всё же успел ухватить руку любимой. С выражением безумного ужаса в глазах она судорожно держалась за его плечо и, теряя последние крохи воли, что-то кричала на своем родном языке. Боль, страх и отчаянье шрапнелью взрывались в ее сознании, картины прошлого алой метелью, подобно искрам костра, взвихрялись и тухли, сменяя друг друга. «Господи! – в немом крике рвалась душа.– Неужели я столь прогневала Тебя и погрязла в грехе, что Ты уготовил мне такой дикий конец? Неужели воля Твоя не смилуется, не пощадит? Неужели я слишком задержалась на этом свете?» Весь мир вдруг полетел перед глазами: лица родных, каменный крест на склепе матушки, первый выход в свет, теплая ладонь отца, расшитое золотом с усеянной бриллиантами шемизеткой платье королевы Англии, дамы и кавалеры, степенные леди и седовласые лорды, сверкающие с ног до головы, любимый пруд и маленький шотландский пони, стол с яблоками, камин, голубые сумерки за окном в день Рож-дества, и вновь лица, лица… Атласный пояс миссис Миддлтон, на коем по старинке болтались разные безделушки: черепаховые гребни, зеркальца, бонбоньерки, крохотные часики на серебряной булавке, которые она очень любила рассматривать в детстве… Одновременно в памяти летели клочья каких-то фраз и напутствий, обрывки писем и слова первых признаний… Но среди всей этой лавы одно повторялось чаще и стучало в голове в такт загнанному пульсу: «Господи, спаси и помилуй!»

До спасительного берега оставалось всего каких-то саженей двадцать – двадцать пять, но река в этом месте —кто знал? – была подобна рассвирепевшему раненому зверю. Андрей бросил взгляд вперед и снова закричал Джессике:

– Держись! Держись крепче!

Стремнина, сорвав плот с камней, вновь развернула его, точно щепку. Капитан, сжав зубы, дюйм за дюймом продвинулся ближе к мисс Стоун, перехватил рукой ее за сырой пояс и потянул к себе, едва не вывихнув плечевой сустав.

– Ну! Ну же! Помогай мне! – голос его дрожал от напряжения. Впереди они все увидели черный драконий гребень новой гряды. Вода кипела, переливаясь через него. За первой цепью виднелась вторая…

Ужас прошел по всему телу ледяной волной.

Матросы отчаянно заработали шестами и обломками досок, выворачивая лопатки, сражаясь с течением. Однако все отдавали отчет, что это напрасный труд. Бурлящая вода стремительно волокла неуклюжий плот на камни.

Плот теперь уже не просто несся по течению… Он ров-но ожил, ныряя и подпрыгивая, гремя разболтавшимися бревнами в кипящей воде. Внезапно в тот момент, когда нос его приподняло на пенном гребне воды, перетершийся трос лопнул, и еще одно бревно, цепляясь о камни, увлекая за собой ранцы и котелки, развернуло людей.