Фатум. Том второй. Кровь на шпорах

- Почтенные гранды! Если я вижу вас с оружием в это время и здесь… Ой, сеньоры, чтоб мне висеть на суку, не желуди вы сюда приехали собирать! - Початок с радостью заключил перчатку майора в свои ладони.- Тысячу извинений и фургон покаяния. Спустите старику Муньосу его слепые глаза и глухие уши. Сильвилла! Прошу любить и жаловать - вот они, Четыре всадника Апокалипсиса! Скорее усади благородных сеньоров и угости их лучшим, что у нас есть!

Жирная холка Сильвиллы мелькнула за пестревшим бутылками и всякой снедью прилавком. Бросая искоса настороженные взгляды на усевшихся у очага путников, она поставила перед ними единственное в доме столовое серебро.

- Божество мое,- проникновенно, так, чтоб слышали гости, обратился Антонио к жене.- Сегодня у нас празд-ник! Нашу скромную обитель облагодетельствовали такие люди!.. А посему,- Початок скорбно закатил глаза,- я приказываю тебе, жена моя, принести из погреба лучшие вина, зажарить четырех каплунов и раздобыть и подать орехового масла с хрустящей мокекой.

Антонио многозначительно посмотрел на сидящих за грубым столом гостей, почесал живот, нависавший тяжелым полушарием, и сказал:

- Не бойся, дорогая, сделай поторжественней лицо, я подсоблю тебе в этом.

Сильвилла фыркнула, привычно, как перед боем, засучивая рукава:

- Ну-ну, уж я представляю, как ты будешь корячиться из погреба с корзиной. Свое брюхо, и то не в силах носить!

- Я помогал бы тебе советом! - ничуть не смутившись, с достоинством парировал он.

- Ладно уж, сиди… и развлекай уважаемых гостей,-как от мухи, отмахнулась жена.

- Ну как она вам, сеньоры? - трактирщик кивнул в сторону уходящего «сокровища».- Правда, мила? Да и башкой варит шустро - моя выучка. Слово даю, сеньоры, ее руки не боятся делать такое, отчего любого мужика…

- Спасибо.- Мигель пожал Початку руку, и на мгновение тому показалось, что сейчас костяшки его пальцев треснут.- Ты расскажешь это нам, когда тебя спросят, амиго.

- Si…10 Si, сеньоры. Само собой… Как скажете…

Слуга дона отпустил болезненно улыбнувшегося толстяка и вместе с другими поднял кружки.

Немного обиженными и крепко налитыми вином глазами Початок оглядел гудящую таверну, очаг, где под тяжелыми вертелами и медными жбанами плясало пламя и по-трескивали дрова.

«…Бог знает, куда уже успела запропаститься чертова девка… Ох, Тереза!.. Нет чтоб помочь матери и отцу, всё только хвостом вертишь…»

Из хмельного раздумья папашу Муньоса вывел окрик Фернандо. Пузан встрепенулся: дон властно манил его пальцем.

Глава 3

- Вот что, приятель,- негромко, вполголоса начал майор, когда тот пугливо опустился рядом на широкую скамью.- Меня зовут дон Диего. Мне нужен толковый возница, карета и лошади… Ну как? Быть может, у тебя есть что-нибудь на примете?

Сердце мексиканца захолонуло от восторга. «Как?! Этот благородный сеньор назвал меня своим «приятелем»?!» -Антонио пытливо, с недоверием поглядел на андалузца. Тот смотрел на него с особым, располагающим вниманием. Подвоха толстяк не чувствовал. Замерев, он прислушивался к частым ударам сердца,- и только догадывался, вернее чувствовал, что разговор этот каким-то боком дол-жен изменить его жизнь.

«Вот черт! - стучало внутри.- Воистину он колдун - эшу. Сказал пару слов, а я уже того, как мед на солнцепеке».

- Может, и есть,- растягивая слова, ответил наконец Муньос и облизнул губы.- Этому дому,- он сделал широкий жест рукой,- двадцать лет! Но клянусь хвостом Пернатого змея11, в нем никогда не говорили о делах с таким грандом, как вы, сеньор.

- Значит, я буду первый. Хочешь пари?

- О чем вы, дон, я поверил вам с двадцать пятого слова…

- Тогда о деле: найдешь возницу-проводника?

Торговец задумчиво почесал свою плешь и ободрал заусеницу:

- Ну взять хоть Хосе Прищепку. Он ко всякой твари разумение имеет… Его даже ослы слушаются - просто лошадиный бог. Я, конечно, не знаю ваших дел и предпочитаю не знать их, сеньор, но хочу предостеречь вас… Не в лучшее время вы приехали, ой, не в лучшее… - толстяк покачал головой и зевнул.- Вот было бы лучше…

- Будет лучше, если ты ответишь на мой вопрос, плут! - усы Диего недобро дрогнули.- Я и так в своем теле таскаю немало свинца, дьявольски устал, а ты мне морочишь голову!

- Простите, сеньор. Я не хотел. У вас от меня, похоже, нос чешется?

- Ты у меня с утра, как шип в сапоге.

- Понял! - Початок проворно царапнул свой сизый баклажан.- Один лишь вопрос… А далеко ли собралась катить ваша милость?

Рукой в перчатке испанец взял торгаша за двойной подбородок.

- Смотри мне в глаза. Веди себя тихо и смирно… Малейшая блажь - и мои люди… Ты понял?

- Да, мой сеньор,- просипел Муньос, робко пытаясь высвободить подбородок из замшевых тисков.

- Вот посмотри,- де Уэльва ткнул в пожелтевшую карту.- Сюда.

Початок присвистнул, покачав головой.

- Ну и ну! Это что ж получается… в саму Калифорнию, что ли?

Дон кивнул.

Муньос поскреб смоляную щетину. В мясистом ухе у него ярко блеснул кастельяно на короткой золотой це-почке.

- А ведь, пожалуй, это дельце будет не по плечу Хосе: старый хрыч по дороге, как пить дать, протянет копыта. Вот если Ансельмо Гусак возьмется…