Фау-2. Сверхоружие Третьего Рейха

Ну и взрыв! Должно быть, бомба упала неподалеку. На этот раз вылетели все стекла и с крыши посыпалась оставшаяся черепица. Наружу рухнул вырванный с корнем косяк двери. Я перескочил через него. Стеклянная дверь вестибюля была сорвана с петель и лежала на груде осколков своих зеленоватых освинцованных стекол. В мягких тапочках ступать по ним было непросто. Тяжелая дубовая наружная дверь была отброшена взрывом и лежала на ступенях, ведущих к садовой дорожке.

Я стоял как громом пораженный. Картина, представшая перед моими глазами, была полна страшной и зловещей красоты. За розоватой дымной завесой, приглушавшей цвета и краски, развертывалось невероятное зрелище. Мимо меня летели облака искусственного тумана. Повсюду вздымались огромные языки пламени. Сквозь рваную пелену дыма просвечивала полная луна, бросая свет на сосновый лес, дороги и заросли кустарника. Все было как сахарной пудрой запорошено белым песком. Сквозь подсвеченный кроваво-красными сполохами туман зловещими тенями возникали и терялись, насколько я мог различить, строения административного корпуса, помещения для чертежников и конструкторов, здание столовой. По усеянному звездами ночному небу метались лучи прожекторов.

Пока изумленный взгляд не мог оторваться от этого зрелища, в ушах непрерывно звучали треск и грохот зенитных пушек, громовые разрывы бомб, звон разлетающихся осколков и ровный гул четырехмоторных бомбардировщиков.

Всего в нескольких метрах от себя, рядом с бетонным убежищем, я увидел какие-то фигуры и узнал в них фон Брауна и министерского советника Шуберта.

– А я подумал, что вы обо мне забыли! – крикнул я им.

– Нет, мы как раз и спешили к вам.

– Что это за чертовщина? – спросил я их. – Десять к одному, что зенитчики перестарались и весь бомбовой груз достался нам.

– Нет, нет! На этот раз целью налета были именно мы.

– Откуда уже поступили донесения?

– Пострадали линии опытного производства, поселок и лагерь в Карлсхагене. Последнее сообщение от коменданта поселка – туда упало семь бомб

– Невесело. Внезапно мы услышали прямо над головой какой-то свистящий звук, который становился все громче и громче.

Мы стремглав бросились в двери убежища. В длинном, ярко освещенном помещении сгрудилась толпа неожиданно разбуженных и наспех одевшихся людей. Сюда слабо доносились только звуки стрекота зениток и приглушенные разрывы бомб в песке. Казалось, что зенитки ведут огонь где-то далеко. Но то и дело бункер содрогался и покачивался, как судно в шторм. На бледных лицах и в расширившихся глазах читались невысказанные вопросы.

Я связался с командным постом и попросил позвать к телефону старшего по смене дежурного офицера.

– Докладывайте.

– Вскоре после полуночи над Пенемюнде в южном направлении в сторону Берлина прошла первая волна. На нас не была сброшена ни одна бомба. Система противовоздушного слежения предупредила, что и мы можем оказаться возможной целью. Примерно в четверть первого на Пенемюнде со стороны Рюгена пошла волна за волной. Первые несколько бомб упали в Пене перед гаванью. Пока поступают сообщения, что испытательные стенды не пострадали. Насколько я наблюдаю, измерительный корпус в огне, пылают сборочные мастерские, начинают гореть ремонтные мастерские и склад. Дальше к югу ничего не могу разглядеть. Опытное производство и поселок погибли сразу же после сообщения о первых семи бомбах. Похоже, что бомбили и силовую станцию на Пене. Связи с ней нет. Несколько минут назад сюда прибыла пожарная команда. Я направил ее к складу запасных частей и послал спешное сообщение в Карлсхаген с просьбой о подкреплении. С помощью дежурной смены нам только что удалось откатить от задней стенки мастерской большую катушку с кабелем, которая занялась огнем. Похоже, что рабочие помещения удалось спасти. Горит свалка отходов за инструментальной мастерской.

– Значит, цель налета – именно Пенемюнде! Пошлите связных на опытное производство, в поселок и в лагерь в Карлсхаген. Я хочу знать, что там происходит и когда мы можем ждать помощи. Я сразу же направляюсь к вам.

Я посмотрел на часы. Было тридцать пять минут первого.

Когда я уже собирался покинуть убежище, кто-то вручил мои сапоги, которые удалось найти в комнате денщика. Натянув их, я вместе с фон Брауном выбрался из убежища.

Окружающая картина изменилась. Все было затянуто дымной пеленой, подсвеченной темно-красными отсветами пламени огромного пожара, от которого шли клубы удушливого дыма. На крыше конструкторского бюро плясали яркие языки огня. К небу вздымались плотные столбы дыма с россыпью искр. Чердачные окна рдели красным. В огне была и часть стропил здания гостиницы, но в обеденном зале и столовой стояла темнота. Все пространство вокруг нас, и земля и дороги, с шипением горело слепящим термитным пламенем. Тут и там пылали струи, вылетавшие из канистр с фосфором. Зрелище в самом деле было зловещим и жутким.