Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом (СИ)

Мое недоумение только увеличилось. На следующий день опять никто не пришел, и в течение недели никого не было. Очевидно, что к Башне допускали только раз в месяц, и не чаще. Я спросил охранника, можно ли передать этой девушке записку. На что тот громко рассмеялся. Он был прав. У меня не было ни пера, ни бумаги. На мой вопрос, может ли охранник помочь мне, он ответил, что любые послания из Башни запрещены. На этом наш разговор заканчивался. Я умолял его, обещал немереные сокровища, даже обещал сделать его начальником области, в которой мы находимся. Но это вызвало такой дикий смех, что я понял, что сообщил что-то очень смешное.

Так прошло четыре луны. В очередное полнолуние зашел охранник.

- Тебе крупно повезло. Сегодня праздник, и мне нужно отлучиться.

Мы поднялись на самый верх. Оказалось, башня выполняла функции маяка. Охранник сильно спешил.

- Смотри. Дрова внизу, рубишь и закидываешь в печь, вот сюда. В этой кадке огненная жижа, заливай ее в топку, перед тем как бросать дрова. Поджигаешь факелами. Огонь должен гореть до рассвета. Мой человек внизу проконтролирует.

На этом он убежал, закрыв где-то внизу огромную металлическую дверь. По периметру Башни пылали двенадцать факелов. Дрова находились ярусом ниже, и я не ожидал, что так ослаб. Чтобы огромная чаша Башни запылала огнем, пришлось сходить вниз около десяти раз. Поработать топориком. На все это ушло около часа. Все это время огромная желтая луна удивленно смотрела на мои потуги.

То, что я увидел, когда наконец отвлекся от печи и посмотрел на ночное море, заставило меня застыть в благоговении. Руки опустились, топорик упал на каменный пол. Море было наполнено множеством огоньков. Их были тысячи, десятки тысяч. Они мерцали, переливалась, общались друг с другом, водили хороводы, что-то пели.

Я снял рубаху и взялся за работу с удвоенной энергией. Через полчаса огонь факела запылал в полную силу. Теперь можно было надолго сесть и любоваться праздничными огоньками. Они плыли к башне, затем расходились в разные стороны и уступали место другим лодочкам. И так длился час, может два часа. Периодически отвлекался на печь.

Уже глубоко ночью произошло второе чудо. Огоньки неожиданно оторвались от моря и взмыли в небо. Тысячи и тысячи огоньков заполнили небо. Под величественную органную музыку космоса они уменьшились до размера звезд, а затем влились в Великую молочную реку и покинули этот мир.

- Заберите меня с собой, - кричал я им.

Но они не слышали меня. Я совершенно обессилил, осел на пару поленьев и так просидел около часа. Огни исчезли, море погасло и вскоре заснуло. Огонь маяка еле теплился. Нужно было продолжать работать. Я отчаянно крушил дрова топориком, кидал их в огонь. Но все это уже не имело смысла. Время праздника закончилось. Огонь маяка погас. А вскоре я увидел Венеру, утреннюю звезду. Пост сдал, пост принял.

Глава 36. Крот

Весь день я проспал как убитый и поэтому не слышал, как во время сна подпольный скрежет подошел почти вплотную и залез в мой сон. Поздно вечером я проснулся от того, что князь Мышкин забрался мне на голову передними лапками и щекотал мне нос. Кто-то снизу тихо стучал по моей железной кровати. Я вздрогнул. Мышкин пискнув соскочил на пол. После вчерашней ночи спину дико ломало от боли. Со стоном я перевернулся на живот, заглянул почти в кромешную тьму под кровать и чуть не заорал на всю темницу. При слабом свете луны я смог различить сильно обросшую голову.

- Кто ты? Только не говори мне, что тебя зовут Фария.

Голова приложила палец ко рту.

- Тише. Я номер 17. Ты видел мышонка?

- Да, он здесь.

- Это мой мышонок. Он должен был сообщить обо мне.

- Извини, я не понимаю мышиный язык. Так кто ты, и что здесь делаешь? Это ты не давал мне спать целых полгода?

- Как меня зовут, не так важно. Ты можешь называть меня Крот. Это мое прозвище, произошедшее от фамилии.

- А я номер 1118. Иван. У тебя очень знакомый голос. Ты меня не помнишь?

- Извини, но без света я не ничего не вижу. Хотя интересно, ведь это год рождения нашего ордена.

Я помог Кроту выбраться в мою камеру. Он полчаса проплакал, сетуя на то, что теперь его последняя надежда умерла, и он обречен на смерть. Хотя, говорил он, может быть это и к лучшему. Не надо больше лгать, не надо обманывать, цепляться за свою бессмысленную жизнь.

Выяснилось, что посреди Башни проходит канализационный сток, большая труба, уходящая в море. В эту трубу можно попасть через специальные шлюзы, имеющиеся на нескольких этажах с специальных камерах. По расчетам Крота, один из шлюзов должен был находиться в моей камере. Я дал ему исследовать свои апартаменты, чтобы тот убедился, что никакого шлюза здесь нет.

- Но как же так, я верил, что мышонок приведет меня в нужную камеру. Знаешь, этот мышонок был послан мне свыше. Я спас его от кота, от верной смерти. Я верил, что он мой ангел спаситель. Но, увы. Какая ирония. Он привел меня к тебе.

Я предложил номеру 27 попробовать в другом направлении. Если этот шлюз есть, то мы непременно должны его найти. Но Крот надолго задумался и ушел в себя.