Фаворит 2

Однако, княгиня поймала себя на мысли, что не смотрит на запечатанные послания, а не сводит взгляда с Дарьи. Та за прошедшие месяцы успела прибавить в весе, и несколько округлиться. И пусть, под просторным сарафаном ее тяжесть не больно-то и заметна, однако походка ее изменилась, приобретя некоторую скованность. Интересно, каково оно будет у нее самой, когда живот на нос полезет?

— Ты письма-то возьмешь, Лизавета Дмитриевна?

— А? Да, да, конечно. Давай сюда. Ага. Это от братца. И от тетки.

— А от кого ты еще ждала послания?

— Да ни от кого не ждала, — ломая воск печати, несколько резко огрызнулась она.

Брат не сообщал ничего особенного. О походе он уже ей давно все отписал, поэтому просто изливал на бумагу свою любовь, указывая на то, что сильно скучает по сестренке. Вот пока не видел, но знал, что она в Кремле, то и ничего. И только когда она оказалась вдалеке от него, по настоящему начал скучать. Поздравил ее с тем, что она так быстро понесла. Обрадовал вестью об очередной тяжести Ксении, выражая надежду, что на этот раз Господь одарит его дочкой. Пусть и недостойны подобные мысли для государя, которому должно заботиться о престолонаследии. Вот пожалуй и все содержание письма.

Тетка писала примерно об этом же. Разве только помянула еще и о своем малыше.

Сетовала на то, что из русской и французской крови получилась адова смесь, потому как сыночек не дает покоя никому, и сладу с ним нет никакого. Скандалы закатывает такие, что впору бежать от него без оглядки.

Самое интересное она приберегла напоследок. Ирина Васильевна сообщала, что Николаю стало известно о ее любовной связи с Карповым. Никакие доводы в пользу того, что это клевета, пока не возымели действия. Они с мужем пытаются уладить эту проблему, но пока безрезультатно. Молодой государь просто в бешенстве. Открыто дознание по факту посягательства на честь царской семьи.

Гастон отправился в Керчь, для ареста Ивана. Единственное, что им сейчас по силам, это оградить Ивана от увечий и телесных страданий. Приказано де Вержи доставить и стрельцов из первого десятка Карпова. Эти будут допрошены как видоки, но очень даже возможно, что с пристрастием.

Впрочем, тетка Ирина просила не волноваться понапрасну. Время есть, и она делает все возможное, чтобы предотвратить грозу, которая так еще и не разверзлась. Огласке это дело, Николай предавать не стал. А значит ничего еще не потеряно. Ее же извещает только ради того, чтобы это не стало для Лизы неожиданностью.

— Ну Алексашка. Ну с-собака.

— Алексашка? — Удивилась Даша. — Меньшиков?

— Он, — зло бросила Лиза. А потом спохватилась. — Господи, Ваня, что же теперь будет-то?

— Да что случилось-то?

— Вот отсюда прочти, — передавая письмо тетки, попросила Лиза.

— Во-от оно как, — задумчиво протянула Даша. — Так, а Меньшиков-то тут при чем?

— При том, что он однажды нас с Иваном застал, и порывался сообщить братцу об увиденном. Но я успела его перехватить, и пригрозила, коли расскажет, то я обвиню его в том, что он меня домогался, — густо покраснев, и потупив взор, пояснила Лиза.

— Погоди. Но Иван, Ирина Васильевна да и ты сама, твердили в один голос, что промеж вас ничего не было.

— Не было, — Лиза секунду другую помялась. — Почти. Мне тогда казалось… Но на деле вышло так, что я сама поцеловала Ивана, пока он стоял вытянувшись истуканом. И было это лишь однажды.

— И именно это и увидел Меньшиков, — покачав головой, поняла Даша. — Выходит, с той поры он сумел найти видоков. Иначе бы не решился. Ты точно все рассказала, Елизавета Дмитриевна?

— П-почти. Я год тайком ходила на гулянье в Стрелецкую слободу, где и приметила Ивана. Была дружна с многими, пока меня один из Ваниных стрельцов не распознал.

— А вот теперь все понятно. Стрельцов тех, в столицу под караулом везут, чтобы так же сделать видоками. Не гляди так, Елизавета Дмитриевна. Коли пытать станут с пристрастием, да подскажут в чем нужно сознаться… Не в том еще на дыбе сознавались.

— Нешто пытать станут?

— Все зависит от того, насколько государь сочтет оскорбленными себя и род. А кровь свою, ты и сама должна знать хорошо.

— На пра-прадедушку намекаешь? — Уточнила Лиза.

— Намекаю, — ничуть не стушевавшись, подтвердила Даша.

— Господи, что же теперь будет-то?

— Что бы ни случилось, ты тут ничем помочь не сможешь. Если только все испортить.

— А есть куда еще портить?

— Поверь, как бы худо ни было, всегда может быть еще хуже. К тому же, Ирина Васильевна пишет, что она попытается погасить грозу. И тут уж лучше довериться ей.

— Погоди. А письма были только мне? Или и супругу моему?

— Князю тоже было несколько писем. Но от кого, не ведаю. А чего ты так всполошилась, княгиня? А-а-а. Нет, государь не станет о том трепать твоему супругу. Более того, все дознание обставит тишком, да бочком, чтобы никто не смел трепать царскую семью.

— Да при чем тут это? Егор. Десятник наш, он ведь тоже из ближников Ивана, поднявшись, пояснила Лиза, и решительно направилась к двери.