ФАВОРИТ 3

подношением. Оно ведь Иван и в Замятлино не церковь, но храм ставит. И в Пскове

богоугодными делами занимается. Вот хотя бы на госпиталь жертвует ни в пример

иным. И школы открывает в которых неизменно должно преподаваться слово божье.

Но, пришлось все же еще малость пожертвовать, на новую церковь в одной из

псковских слободок. Солидно так, пожертвовать. С другой стороны, поддержка

духовенства дело такое, но коем экономить ну никак нельзя.

***

- Ну ты как, ладушка?- Нависая над супругой эдакой громадой, и ласково ее обнимая, заботливо поинтересовался князь.

- Плохо мне, Ванечка. Господи, как же мне плохо. С Дмитрием было совсем не так,-

уткнувшись лицом в широкую грудь мужа, едва не простонала Лиза.

- Так может тогда, и того. Дека у нас будет,- поглаживая ее волосы, с надеждой

произнес Трубецкой.

- Вот только пускай не девочка, сама ее придушу.

- Его,- невпопад поправил Иван Юрьевич.

- Что?- Оторвав лицо от его кафтана, и устремив на него взор снизу вверх, спросила она.

- Я говорю, если не девка, значит сын, и придушишь, стало быть, ты не ее, а его.

- Ты о чем тут… О б-бо-оже,- Лиза зажала рот лдошкой и пулей выскочила из светелки

за дверь.

Иван Юрьевич так и остался посреди комнаты, олицетворяя собой саму растерянность.

А нет. Еще и немую панику. Ну искреннее сострадание, в ту же копилку. Мужчина

умный, решительный, волевой, водивший за собой полки, и уже доказавший свою

храбрость на поле боя. А тут… Просто, нет слов.

Наконец Лиза прекратила изливать содержимое желудка. Послышался плеск воды. Не

иначе как Анюта помогает госпоже умыться. Дверь вновь отворилась, и бледная Лиза

вернулась к мужу. Впрочем, бледность практически сразу сменилась румянцем. Едва

увидев представшую пред ней забавную картину, под названием растерянный муж,

Лиза тут же рассмеялась.

- Выдохни, Ваня. А потом вдохнуть не забудь. И дыши, дыши. Ну чего ты, глупый.

Судьба наша бабья такая. Что тут поделаешь. Так создателем предначертано. Фу-ух. Вот

спасибо рассмешил, так и полегче стало. Может и дальше веселить будешь? Глядишь, в

животе кроме непоседы той, еще хоть маковая росинка останется.

- Лиза, ты только скажи. Я… Я…

- Господи, да знаю, что ты, Ванюша. Знаю. Но тут уж ты мне не помощник. Все что мог, уж сделал,- подытожила она нарочито обвинительным тоном, вгоняя мужа в краску и

еще больше этим веселясь.- Ладно о том. Лучше расскажи, что там на совете?

- Ну а что на совете. Все ожидаемо. Рассусоливать не стали, как и собирать вече. Чай не

самим на ворога идти, а обороняться. Гонцы уж поскакали по пределам с вестью об

ополчении. Кто от Острова к северу, собираются в Пскове. Кто с юга, в Вороничах. А

далее, будем действовать по обстановке.

- А об ляхах что известно?

- Войско в семь тысяч. Половина пехоты. Учатся ляхи. Раньше считай одной конницей

воевали.

- Угу. Или среди них хватает безлошадных,- не согласилась Лиза.

- Может и так,- не стал спорить Трубецкой.

- Далее.

- Ты прямо как начальник,- пошутил супруг.

- Я жена твоя, а значит опора. А как на меня опираться, коли я ничегошеньки не знаю.

Не увиливая, Ванюша, давай говори. Пока эта негодница опять не начала бунтовать.

- Да говорить-то особо нечего. При них десять полевых пушек. Движутся на Замятлино

и Остров. Но это ожидаемо. Даже если позабыть о жирном куске, Карповской вотчине,

остается его дружина, которая уж показала, что недооценивать ее не следует. Я бы на

месте ляхов тоже постарался в первую очередь извести именно этот отряд. Потому

совет и решил, что Карпову надлежит садиться у себя в осаду, и ждать подкреплений.

- И как к этому отнесся боярин?

При этом вопросе, Трубецкой внимательно посмотрел на пребывающую в

задумчивости Лизу. Нет. Даже его ревнивое сердце не углядело сейчас ничего кроме

деловитой заинтересованности и задумчивости.

- Да нормально отнесся.

- То есть, ни о чем не просил, не требовал, ни выдвигал условий. Вообще ничего?

- Просил только не задерживать его, де времени совсем мало.

- Вот значит как. Ай да Карпов. Ай да сукин сын.

- Ты это о чем, Лиза?

Между тем, пребывающая в задумчивом возбуждении княгиня не отдавая себе отчета,

взяла со стола краюху хлеба, и откусила добрый кусок. Прожевала пару раз.

Подхватила крынку с молоком, и запила, пустив по подбородку две тоненькие белые

бороздки. Спохватилась, и быстро утерлась рушником*.

*Рушник - полотенце из домотканого холста. Предмет народной культуры и народного

творчества славян, в большей степени восточных.

- Ваня, Скольких воев ты сможешь собрать до завтрашнего вечера?

- Вряд ли больше пятисот,- растерянно ответил тот.

- Верховых?

- Ну да. Тут моя дружина, да людей из боярских дружин. Ну может еще кого из

купеческих да окрестных помещичьих сыновей. Но вряд ли больше шестисот. Я даже

твоего Егора с его десятком в расчет не беру, потому как они все больше по матушке

земле ходоки, а не наездники.

- Ага. Но эти-то шесть сотен в бою не оплошают?

- Нет конечно. Учения мы постоянно проводим, сама ведаешь. Но к чему ты это все

спрашиваешь?

- Вот что Ваня. Нужно тебе как можно скорее собирать этот конный отряд и

выдвигаться на Ляхов.

- Шестью сотнями, против семи тысяч? Смеешься?