Фаворит

— На самом деле его допрос является уже формальностью…

Фра Георг сухо кивнул, подтверждая слова кардинала.

— …нам доподлинно известны все обстоятельства дела, побудившего вас к столь необдуманным действиям… — продолжил де Бургонь. — За смертью вашей содержанки… — кардинал иронично улыбнулся, заметив, что я не смог сдержать эмоций на своем лице, — стоит де Монфокон. И не спешите объяснять его действия личной местью. Все гораздо сложнее.

Старший инквизитор в очередной раз засвидетельствовал кивком правоту слов кардинала.

— Это изощренная комбинация, результатом которой должна была стать смерть ее высочества герцогини Бургундской и ваша смерть, Жан. Смерть от руки палача. — Кардинал еще раз улыбнулся, только в этот раз снисходительно. — Вас вели, шаг за шагом, по тропинке к эшафоту. И первой вешкой на этой тропинке был тот самый отравитель, которого схватили ваши люди. На самом деле вам его подставили как приманку.

— Но… — попытался я вставить слово, однако кардинал властным жестом остановил меня.

— Вы же разговаривали со своими людьми, Жан… — почти ласково попенял он, — но не стали обращать внимания на то, что им попросту выдали лжемонаха. Ну сами посудите, зачем ему сразу после злодеяния сидеть в корчме и спокойно есть суп? А все потому, что он был уже уверен в своей безопасности. Так ему сказали. Вот тут вы совершили единственно правильный поступок — отдали его нам. Тем самым уже сорвав план злоумышленников. Они рассчитывали, что вы будете самостоятельно вести расследование, дальше идти по вешкам — и просчитались…

Кардинал говорил, а я все никак не мог поверить, но с каждым словом он все больше убеждал меня. Получалось, что меня специально натравливали на Мергерит, с прогнозированным результатом в случае успеха дезинформации. Кто-то очень хорошо просчитал психологию бастарда Арманьяка, очень хорошо.

— Кто убил португальца?.. — чтобы окончательно развеять сомнения, стал я задавать вопросы.

— Он… — Кардинал показал пером на де Монфокона. — У него на квартире нашли целый ящик париков и накладных носов. Задача была создать лишь примерное сходство, чтобы навести вас на ложный след. А примерное сходство с мэтром Паганини устроить весьма просто. Как я вижу, у него получилось.

— А секретаря?

— Будем считать, что он же. Отравили болезного. Де Монфокон подкупил одну из служанок. Она уже дала показания.

Что-то все равно для меня не сходилось. Слишком все гладко получалось. Но полученная информация требовала осмысления, а я сейчас вряд ли был в состоянии соображать, поэтому сделал вид, что полностью верю де Бургоню.

— Ваше высокопреосвященство…

— Вы раскаиваетесь, Жан?.. — Кардинал заглянул мне в глаза. С такой явно просматривающейся насмешкой заглянул.

— Я всегда был верным слугой матери нашей католической церкви, ваше высокопреосвященство. И могу раскаиваться лишь в своей гордыне и порывистости.

Кардинал кивнул и сделал несколько шагов по пыточной.

Де Монфокон уже перестал мычать, лишь следил за мной ненавидящими глазами.

— Печально… — наконец заговорил де Бургонь. — Печально… Недоверие рождает сомнение, а сомнение — это прямой путь к ереси. Ваши грехи велики, граф…

На этом слове он замолк и ласково улыбнулся. Улыбкой, не предвещавшей для меня ничего хорошего.

Дико хотелось поторопить его с оглашением вердикта, но мне удалось сдержать себя и промолчать.

Улыбка наконец сменилась холодным и жестким выражением лица, после чего он заговорил.

— Убийство члена Ордена!.. — лязгнул голосом кардинал. — Сокрытие важных сведений, ложь, измена — и это только малая часть ваших прегрешений. Заметьте, я еще не упомянул о потворствовании иудеям, об алхимических опытах некоторых ваших людей — несомненно, еретических, о связи с нечестивыми магометанами…

Фра Георг вновь стал напоминать ищейку, взявшую след, и даже потер ладони в предвкушении.

Мне уже все стало ясно: инквизиция собрала на меня все, что сумела. Не могла не собрать — эта контора даст фору любой современной спецслужбе. Опять же несчастный Луиджи уже выболтал все, что знал, — а знал он очень много. Теперь осталось понять, к чему клонит этот поп. С одной стороны, основную работу я для них сделал и больше им не нужен. А с другой… Впрочем, что гадать — все скоро станет ясным.

— Не буду упоминать ваши заслуги, — немного смягчившись голосом, продолжил де Бургонь, — несомненно — они велики. К тому же мы, в лице матери нашей католической церкви, полны всепрощения и милостивы к своим детям. Конечно, при условии полного раскаяния и осознания собственных ошибок оными чадами.

— Чада раскаиваются, — спокойно сказал я кардиналу. — Ваше высокопреосвященство, пора бы перейти к условиям. Право слово, я прекрасно осознаю свое положение. Итак?

— Вы немедленно прекращаете расследование отравления своей любовницы, — сухо сообщил де Бургонь, — это условие обязательное и не подлежит обсуждению. Далее, мы создадим предлог, под которым вы покинете ее высочество. Мало того, ее высочество ни в коем случае не должна узнать все перипетии сего дела…