Фаворит

Отворившись, дверь, очевидно, даже не всколыхнула воздуха, потому что человек у стола продолжал говорить в свой микрофон, абсолютно не подозревая, я стою у него за спиной.

– Убейте его, – сказал он. – Убейте его. Он где-нибудь в атом лесу. Стреляйте в это животное. Разверните машины к лесу и включите фары. Начинайте сейчас же, прочесывайте лес. Флетчер, организуйте это дело! Я хочу, чтобы Йорк был мертв, и сделайте это немедленно. Стреляйте. Раздавите его!

Человек остановился и так резко втянул воздух, что он застрял у него в глотке. Он протянул руку за стаканом с водой и отпил глоток.

Голос Флетчера оловянно прозвучал в комнате через громкоговоритель на столе: «Никаких признаков с того самого момента, как он вошел в лес. Похоже, он все-таки ускользнул».

Человек за столом затрясся от ярости. Он начал шептать, и шепот этот был похож на скрежет бурава.

– Если он удерет, вы заплатите за это. Вы заплатите, я вам говорю. Я хочу, чтобы он был мертв. Я хочу, чтобы он был раздавлен. Можете делать с ним все, что угодно. Велосипедные цепи, кастеты – пусть все идет в ход! Разорвите его на клочки. Если он останется жив, всем нам конец, помните это. – Шепот поднялся до хрипа, похожего на полузадушенный крик:

– Выпустите из него кишки... Раздавить... Уничтожить!

Он продолжал хрипеть еще некоторое время, изобретая все новые способы уничтожить меня, пока мне не стало ясно, что он, в сущности, помешанный.

Тогда мне все это сразу надоело. Я распахнул дверь и нажал выключатель. Комнату залил яркий электрический свет.

Человек за столом резко обернулся и уставился на меня.

– Добрый вечер, дядя Джордж, – сказал я мягко.

Глава 14

Глаза его сузились от ненависти. Бессмысленный взгляд сменился отвратительным, звериным выражением. Он все еще был забавным дядюшкой моей Кэт. Я видел перед собой дородную фигуру в твидовом костюме, какие носят деревенские джентльмены, и только лицо было лицом человека, приказавшего воткнуть нож под вздох Джо Нантвичу и подбивавшего кровожадную шайку разорвать меня на куски. Его рука как-то странно согнулась, подалась куда-то, и он выбросил ее в мою сторону с револьвером. Это было тяжелое старомодное оружие, громоздкое, но достаточно опасное, и оно было нацелено прямо мне в грудь. Я твердо смотрел в глаза дяде Джорджу, а не на черную дырку дула. Я сделал шаг по направлению к нему.

И тут он наступил, этот миг, на который я рассчитывал.

Дядя Джордж заколебался.

Я видел, как забегали его глаза, как он отвел руку. Несмотря на всю его подлость и весь тот ужас, которым он наполнял жизнь окружающих людей-, сам он: никогда не совершил ни одного акта насилия. Угрожая мне по телефону в то самое утро, когда я ехал в его дом, он сказал, что ему ненавистно быть даже свидетелем жестокости. И несмотря на все это, а может быть, благодаря тому скрытому наслаждению, которое он испытывал, смакуя жестокие обычаи первобытных народов, изучению которых он предавался в тиши своего кабинета, я верил, что так и будет – он дрогнет. Это, думал я, тип человека, наслаждающегося созерцанием: жестокостей, которых он никогда бы не смог совершить сам. Он дрогнет. И теперь, несмотря на всю его бешеную ненависть ко мне, он не смог бы убить меня вот так, один на один, глядя прямо в лицо.

Я не дал ему времени собраться с духом. Один быстрый шаг – и я схватил его руку, державшую оружие, Он попытался встать. Но он слишком поздно решился нажать на спуск: пуля врезалась в стену. Я отвел его руку в сторону и вырвал у него пистолет. Его мускулы были дряблыми, и он не оказал мне сопротивления, он бы и не сумел.

Я с силой швырнул его обратно в кресло, так что у него перехватило дыхание, затем нагнулся и выключил микрофон. Мне не хотелось, чтобы полиция или таксисты подслушали то, что я собирался сказать. Что-то зашуршало, когда я коснулся его, и я распахнул полу его пиджака. Кусок коричневой оберточной бумаги торчал из внутреннего кармана. Я вытащил его и разгладил на столе, Я прочел, что там было написано.

Адрес Джо.

Я перевернул бумагу. В уголке на обратной стороне, небрежно нацарапанные на подвернувшемся под руку листке бумаги, были слова:

Чичен-Итца.

Читчен Итса.

Читсен.

Человек был не уверен в правописании. Он попросту не знал, как это пишется. Значит, дело касалось не цыплят * и не Чичестера. Чичен-Итца. Что-то такое я знал. Кажется, это было имя какого-то императора, но оно ничего мне не говорило. Ровно ничего. И однако, Джо погиб из-за этого имени.

Я оставил бумагу на столе в надежде, что она пригодится полиции.

Дядя Джордж оправился от шока. Он как-то сразу обмяк, постарел и казался больным, как будто все в нем вдруг оборвалось. Я не мог заставить себя сочувствовать ему, да и не за этим, не ради того, чтобы выразить почтение дядюшке моей Кэт, явился я в контору фирмы «Такси Маркони», а из любви к самой Кэт.

– Полиция будет здесь через минуту, – произнес я медленно и отчетливо. Он зашевелился в своем кресле и сделал резкий и беспомощный жест пухлой рукой. Я продолжал:

– Они слышали все, что вы передавали по радио. – Глаза дяди Джорджа расширились.