Фаворит Марии Медичи

Арман обхватил голову друга, уткнулся в макушку – так и есть, тугие завитки пахли цветами – правда, теперь к этому знакомому изначальному аромату примешивался грубый, терпкий запах пота и почему-то пороха.

«Была не была!» – не выдержал Жюссак, чертыхнулся еще раз и ответил:

– Да живой я, живой! Ложись спать уже.

Дебурне удивился, обнаружив утром мсье Армана спящего спина к спине с новым гостем, но это чувство не шло ни в какое сравнение с облегчением – старик боялся, что хозяин в беспамятстве ушел из дому в одной сорочке.

Радость поутихла, когда у спящего обнаружился сильный жар, который не удалось сбить за последующий день и начавшуюся ночь.

– И часто с ним такое? – осведомился Жюссак, хмуро посматривая на мечущегося в бреду епископа.

– Каждый раз, как переволнуется, – грустно ответствовал Дебурне, обтирая хозяину лицо. – А какая у нас тут жизнь? Одни нервы.

– Это точно, – Жюссак с хрустом откусил пол-яблока. – Неспокойная обстановка. Того и гляди, Богу душу отдаст ваш епископ.

– Не смейте так говорить! – махнул на него Дебурне отжатой тряпицей. – Спаси и помилуй, Господи, раба твоего…

– Так говори не говори, а доктора ему надо. Не такого ублюдка, как этот Кошон, что с прошлого Рождества не мылся. Пока он вас всех тут не переморил.

– А где же взять? – пожал плечами Дебурне. – Мы тут никого не знаем…

– А в Париже он у кого лечился? – Жюссак цыкнул и закрутил меж зубов черенок от яблока.

– Да, собственно, ни у кого… – растерянно поднял глаза Дебурне.

– Что, ни одного знакомого лекаришки? Даже самого завалящего?

– Не то чтобы знакомого… – Дебурне выпятил губу, вспомнив улицу Сен-Северин, мадам Бурже и ее дары. – Я могу написать, пожалуй…

Итогом переписки Дебурне и мадам Бурже стало появление в Авиньоне доктора Шико – еще более поседевшего, но по-прежнему спокойного и деловитого.

– Как я рад вас видеть, мэтр, – растерянно произнес Арман, увидев доктора на пороге своей спальни. – Я не думал, что вы покинете Париж ради моей особы.

– Пустое! – махнул рукой доктор, устраивая на столе туго набитый портфель. – Хотя, признаться, это было нелегко: по дорогам идут солдаты – собираются в Ангулем, в ставку королевы-матери.

– Что? – по отвисшей челюсти своего пациента мэтр Шико понял, что новостей тут не знают. Вся корреспонденция епископа проходила через руки шпионов, приставленных королем, – за все время изгнания Арман не получил ни одного письма от Марии Медичи. Стоило выйти из дома, как топтуны были тут как тут, что не внушало окружающим желания входить в сношения ни с опальным епископом, ни с кем-то из его слуг. Так что слова доктора предсказуемо произвели ошеломляющее впечатление.

– Вы не знаете? Мария Медичи сбежала из Блуа и собирает войска в Ангулеме – хочет идти на Париж, на короля!

После врачебных манипуляций мэтр Шико выглядел куда более удрученным, чем его пациент.

– Что же вы с собой сделали… Так вы себя до смерти доведете. Людям вашего темперамента воздержание дается наиболее тяжело. Каждый клирик сталкивается с этим и как-то решает проблему, – доктор был уверен, что головные боли епископа, запоры и начавшийся как следствие геморрой имеют нервную природу.

– Вы называете проблемой обет целомудрия – один из трех главных обетов! Я рискую спасением своей души, даже просто помышляя его нарушить, – Арман уже пришел в себя и осторожно, впервые в жизни, делился с собеседником стыдными проблемами.

– Вы, конечно, преуспеете в спасении своей души, причем в самом скором времени – следующий запор может стать последним: разрыв прямой кишки – это, увы, смертельно. Но мне кажется или вы действительно хотите спасти не только себя, а еще многих? Всех людей?

Арман покраснел – было мучительно говорить о своей давней, еще детской мечте в таких обстоятельствах – сидя на столе медика и кутаясь в простынь.

– Что вы можете мне посоветовать? – ему даже удалось справиться с голосом, не сорвавшись ни на визг, ни на плач.

– Я бы посоветовал вам найти любовницу.

– Ну что ж, звучит… разумно.

– Я вас прекрасно понимаю – ранение под Амьеном полностью лишило меня мужской силы, но я помню себя в молодости, – доктор развел руками. – Ваше состояние меня печалит. Следует это исправить.

– Благодарю вас, мэтр… – Арман потянулся за рубахой. – Вы первый, кому я могу довериться в этом деликатном вопросе…

– Ваше здоровье для меня важнее всего, сударь. Кстати, давно хотел спросить – какой святой исцеляет от геморроя?

– Святой Фиакр.

– Я буду молиться ему каждый день, ваше преосвященство.

По счастью, вопрос с обетом целомудрия потерял актуальность: Армана вызвали в Ангулем – укрощать королеву-мать.

Часть пятая Пурпурная лихорадка

Глава 40. Лимузенский лес (март 1619, окрестности Лиможа)

– Именем короля, остановитесь!

Откуда на опушке взялся патруль?

Под тревожным взглядом Дебурне и спокойным – мэтра Шико, Арман полез в карман сутаны за пропуском – письмом Людовика с приказом епископу Люсонскому неотлагательно отправиться в Ангулем, в ставку королевы-матери.