Фаворит (СИ)

Филипп недовольно, но очень тихо бубня что-то не слишком для Императора лестное, испарился, оставляя его один на один с изображением того, кто в скором времени доставит ему немало беспокойства. Организованная по всем правилам церемония не оставляла в этом никаких сомнений.

Торжественная музыка заполнила высокие своды тронного зала на Амадее, толпа вдоль красной дорожки встрепенулась, камера скользнула вперёд, а Генрих неосознанно расправил плечи.

— Я не видел тебя во всей красе тридцать лет, Арман. Удиви меня.

Парадные двери распахнулись, и на дорожку ступил не победитель бангалоров, не мятежник, не стратег, не воин, не отец и не муж, а государь.

— Я представить не мог, что ты станешь таким, — провел по седине на висках медленно идущего по красной дорожке вызывающе красивого мужчины Генрих, не давая себе труда задуматься, когда успел подойти к плазме вплотную. Все его внимание было приковано к тому, о ком он и не думал забывать. — Ты достойный представитель своих великих предков, Арман. Если бы ты только знал, как я сейчас горжусь тобой!

— Филипп? — ворвался в мысли Императора голос Стефана.

— Это я, — коснулся серьги в ухе Генрих. — Говори.

— Император? Собственной персоной?

— Да. Ты скучал? — не удержался от ядовитой шпильки Генрих. Неподдельное изумление и опасение в голосе Стефана и льстили, и бесили.

— Ни в коем случае! То есть… Это…

— Судя по всему, я застал тебя врасплох.

— С нашего последнего разговора прошло почти двадцать лет. Почему вы решили поговорить со мной именно сегодня?

— Потому что сегодня — день, когда многое поставлено на карту.

— Вы о покушении на Князя? Наемные убийцы ждут его на ступеньках лестницы, ведущих к трону. Вероятность того, что они воткнут ему кинжал в спину, когда он преклонит колено перед священником, 99%.

— Ты выяснил, кто стоит за покушением?

— Княгиня и ее старший сын, но вы это и без меня знали, не так ли? Поэтому сейчас лично со мной разговариваете?

— Не отвлекайся. Надеюсь, добрые люди просветили Князя насчёт его мнимого отцовства?

— Да, сэр. Он давно знает, что Антонио не его сын.

— Отлично.

— Какие будут указания?

— Стефан, если я с тобой лично двадцать лет не разговаривал, это вовсе не значит, что что-то в моих приказах относительно Князя, переданных тебе Филиппом вчера, изменилось.

— Обеспечить безопасность, устранить непосредственную угрозу и организаторов покушения? Все правильно?

— Да. Ты обо всем позаботился?

— Конечно. Жизни Князя ничто не угрожает, мои люди держат ситуацию под контролем.

— Сделай все красиво. Честь Князя превыше всего.

— Княгиня и Антонио умрут первыми, став невинными и крайне молчаливыми жертвами неудавшегося покушения, если вы об этом.

— Об этом.

— Ваше Величество, раз уж сегодня мне выпал случай поговорить с вами лично, я им воспользуюсь.

— Слушаю.

— Работать рука об руку с Князем, не зная ваших дальнейших на него планов, — задача не из легких. Война закончена, и в качестве карающего меча правосудия он вам больше не нужен. Что дальше?

— Ты боишься, что рано или поздно я заставлю тебя его убить?

— Да.

— Не заставлю. Князь по-прежнему нужен мне живым.

— Это радует меня, как ничто на свете, но усложняет мою работу в разы. Я хотел бы кое-что изменить.

— Говори.

— Огромный дворцовый гадюшник Амадеи — это не подконтрольный мне звездолет. В качестве Адмирала в мирное время я буду не так близко к Князю, как хотелось бы, а он ни черта не смыслит в интригах и гражданской безопасности. Если бы я стал его первым и единственным Фаворитом…

— Нет.

— Почему нет? Вы же знаете, как он красив. Я хочу заняться с ним сексом до дрожи в коленях!

— Арман — мой Фаворит, Стефан! Был и однажды снова им будет. Ясно?! — замерз едва ли не насмерть Генрих. — Не смей прикасаться к нему с желанием! Хватит с тебя его дружбы!

— Ах, вон оно что… Это многое объясняет, — после секундной паузы сказал Стефан. — Да что там, это объясняет абсолютно все. Сэр, клянусь, я не буду форсировать события, но если Князь на правах старого друга позволит себе со мной лишнее, я от секса с ним не откажусь.

— Стефан!

— Ваше Величество, вы, как никто, можете меня понять. Двадцать лет я работаю с ходячим искушением рука об руку, и мое терпение на исходе. Арман это знает, поэтому либо вы примете мой изменившийся статус как должное, либо предпримете более решительные шаги по возвращению Князя в вашу постель.

— Я тебя услышал, — проглотил все, что хотел сказать Генрих.

Он разберется с жертвой безмерного обаяния Армана позже. Гораздо позже. После того, как все закончится.

— Полагаю, вы будете только за, если я уберу подальше от Князя тех, кто желает забраться к нему в спальню. Вы, наверное, не в курсе, но он в последнее время страшно нервничает и меняет любовниц едва ли не раз в неделю. Лучше уж в его постели поселюсь я, чем какая-нибудь подколодная змея.

— Делай, что считаешь нужным, только не влюбляйся в него без памяти, — буркнул Генрих, остывая. — Он принадлежит мне, и скоро я его у тебя заберу.

— Ваше Величество, я похотливый кролик, а не сумасшедший самоубийца, чтобы стоять на пути вашего бронепоезда.