Фаворит смерти

— Еще магия разума или псионика, — деловито продолжил тот, поняв, что про подвиг Питера Фалька мне неизвестно ничего. — Способность силой ума создавать паранормальные явления или управлять ими. Телепатия, телекинез, ясновидение, спиритизм, пирокинез — все туда. Очень много, почти большинство наших учеников, учатся именно ей — одна из простых магий. Далее. Магия иллюзии. Способность создавать изображения без помощи техники. Магия звука. Еще один вид магии, достаточно сложный для обучения и постижения.

Лонгвей пристально поглядел на меня.

— Вот видишь. Ровно шестнадцать.

— Невероятно! — воскликнул я.

— Именно так, — улыбнулся китаец, довольный тем эффектом, который произвел на меня. — Ну пойдем. Покажу тебе общежитие.

Все-таки молодое тело и гормоны давали о себе знать — в тайне я надеялся увидеть тут девушек, ведь это же не мужская школа?

Девушки довольно скоро показались. Едва дали звонок — приятный перезвон, — как из классов начали выходить подростки. Среди них то я и заприметил множество таких красавиц, что когда Лонгвей начал что-то говорить, я его даже не услышал. Ах эта школьная форма — обтягивающие белые блузки и короткие юбки! Голова закружилась!

Но радость моя была не долгой.

Вдали, среди толпы, я увидел знакомое лицо Григория Герцена, настроение мое тут же упало ниже плинтуса.

— А он… — только и смог вымолвить я, кивая на недавнего противника на дуэли, на чьем лице по прежнему виднелся темно-фиолетовый синяк, плохо замазанный тональным кремом, а разбитые губи распухли словно были накачаны как у глянцевых звезд шоу-бизнеса.

— Господин Герцен тоже тут учится, — пояснил китаец, вновь наигранно улыбнувшись.

— Твою мать, — прошептал я, пытаясь скрыться за идущими.

Не получилось.

— Вяземский? — выкрикнул Герцен, заприметив меня издали. И ядовито-дружелюбным тоном произнес: — Рад приветствовать тебя в нашем учреждении. Надеюсь, встретимся на занятиях. Желательно на практических.

И с этими словами пошел прочь.

— Что еще за практические занятия? — спросил я у Лонгвея.

— Тренировки, — пояснил китаец. — Боевые тренировки. Мы их проводим каждую неделю. Все-таки магию надо практиковать, не все же в пыльных библиотеках сидеть!

Лонгвей беззвучно рассмеялся.

— Замечательно! — вновь выдохнул я.

Настроение было ни к черту.

— Надеюсь мы в разных классах хотя бы будем учится? — спросил я у руководителя школы.

Китаец улыбнулся еще шире. Сказал:

— Господин Герцен, отец нашего ученика Григория, категорически просил зачислить вас в один класс, Максим Петрович. Сказал, что вы с Григорием очень близкие друзья. Разве не так?

— Очень, — кивнул я, сжав кулаки. — Близкие. Друзья.

Глава 10

Лонгвей показал мне мою комнатку, в которой жило еще двое человек и которых на месте не оказалось — они были на занятиях. Коротко объяснив правила — никуда не лезть, без спроса ничего не делать, строго соблюдать распорядок дня, — китаец поспешно ушел по своим делам, оставив меня одного.

Я лег на свою кровать, с сожалением отметил жесткость пружин, которые впивались в спину.

«Все-таки могли бы для детей аристократов что-то более достойное подобрать!», — подумал я, и вдруг поймал себя на мысли, что начинаю мыслить как мажор.

Стало стыдно за себя. Еще совсем недавно у меня ничего этого не было, лишь инвалидная коляска да полуторка на окраине, с тараканами, толстыми как черносливы. А теперь я жалуюсь на жесткую кровать. Быстро же к хорошему привыкаешь!

На душе было тоскливо. Хотелось увидеть Агнету. Как она там? Что думает обо мне? Наверняка, не самые лучшие мысли посещают ее сейчас, думает, что я трус, сбежал. Эх, встретиться бы, хотя бы на пять минут, объяснить все.

А еще думалось про загадочные «Красные Казематы». Я вертел в голове множество версий — одна фантастичнее другой, — кто же они такие и каким будет их задание.

С такими мыслями я не заметил как заснул. Стремительные события последних дней сделали свое дело и я крепко спал даже тогда, когда дверь открылась и ко мне бесшумно вошли гости.

Проснулся же я только тогда, когда что-то тяжёлое придавило мне грудь.

Я дернулся, но руки и ноги не послушались — то ли были связаны, то ли их кто-то крепко держал.

Я с ужасом открыл глаза.

— Какого хрена?!

Ничего разглядеть не получилось — на лице лежала подушка. Было тяжело дышать. Что такое? Опять сторожевые псы отца меня ищут? Какого черта? Я ведь в школе? Нет. Не они. Хотя убить. Воздуха! Воздуха!

Я начал брыкаться, пытаться вырваться.

— Ишь, какой резвый! — рассмеялся кто-то. — Говори — кто таков? С какой целью проник в наше жилище? Хотел выкрасть учебники? Завладеть имуществом? Совершить покушение? Убить нас?

— Я… — говорить было трудно — подушка не давала этого сделать.

— Андрей, ты ему лицо-то открой, — посоветовал кто-то.

Подушка отлетела в сторону.

Передо мной предстало двое подростков. Один держал меня за ноги, второй нависал над головой, заблокировав при этом руки. Я решил, что это дружки Герцена и хотел уже было как следует их отметелить, как парни весело рассмеялись и отпустили меня.

— Что за шуточки такие? — спросил я, готовый, впрочем, тут же рвануть в кулачный бой.