Фаворитка

– Комнату для двух моих спутников, один ранен. И комнату для нас с пажем. Нам тоже воду и чем перевязать рану.

– Вы ранены, герцог?

Из вопроса следовало, что герцога все-таки знали.

– Да.

– Перевязать?

– Нет, мы справимся. Анри, идите в комнату.

Я не сразу поняла, что команда мне.

Комната совсем маленькая и постель узкая.

Ничего, я посижу у камина…

Пока Людовик объяснял хозяину, что произошло, хозяйка принесла в комнату воду и длинные лоскуты белой ткани:

– Давайте я вас перевяжу.

Видя мое нежелание снимать рубашку, покачала головой:

– Мужчине будет несподручно это делать, давайте я. Я никому не скажу, что вы женщина.

Она ловко промыла мою рану на плече, усмехнулась:

– Царапина, быстро заживет. А герцог не знает, что вы женщина? И ему не скажем. Вы просто не раздевайтесь. Вот, я приложила травы, все быстро заживет…

С уверениями она перевязала меня и, довольная своей работой, удалилась со словами:

– Сейчас поесть принесу.

Герцог вернулся вместе с хозяйкой. Тревожно оглядел меня, комнату.

– Как вы?

– Все в порядке.

Ставя на стол грубоватый поднос, женщина незаметно подмигнула мне.

– Ваш паж молодец. Не пикнул, пока перевязывала. Его рука заживет быстро, хотя крови потерял немало. Спокойной вам ночи, судари… – Спасибо.

Людовик явно был зол, его недавнее веселье сменилось почти презрением. Плотно закрыв дверь, кивнул мне на принесенный сыр, молоко и хлеб:

– Ешьте, здесь другого не будет.

Есть не хотелось совсем.

– Я не голодна. Спасибо. За спасение спасибо.

Думала, он улыбнется при упоминании о бое, но глаза Меркера сузились от злости. Он уселся в единственное подобие кресла у камина, оставив мне постель. Пришлось пристроиться на самом краешке, не стоять же всю ночь у двери. Больше места в комнате не было, как я поняла, это и так королевские условия для данной местности.

– И к кому вы так спешили, сударыня? К любовнику?

– Вовсе нет!

Ожидала словесной перепалки, какие обычно начинались между нами при встрече, за время которой можно было бы уйти от ответа, потом сделать вид, что смертельно устала, а ночью попытаться выйти вроде по нужде и тихонько ускользнуть в обратном направлении, чтобы отправить в Нарбонн кого-то другого и по другому пути.

Мне хотелось спросить, как он сам оказался здесь, но понимала, что ответа не получу.

Может, лучше сразу прикинуться больной и усталой? Зря сказала, что у меня все хорошо…

Людовик хмуро наблюдал за моими размышлениями.

– Герцог, я устала, давайте отложим объяснения до завтра?

– Нет, не отложим. Полчаса назад вы догоняли противника с таким криком, что я бы предположил возможность преследования его до самого Орлеана. Будьте добры ответить на мой вопрос: куда и к кому вы ехали в мужском платье и под покровом ночи?

– А вы сами как здесь оказались?

Лучшая защита – это нападение, но только не против герцога де Меркера, когда тот в бешенстве, причем бешенстве холодном.

– Я мог бы и не задавать этот вопрос, без того ясно: спешили к герцогу де Сен-Мару! Вороне в павлиньих перьях.

– Вы так сердиты на герцога? – Я все равно делала попытку перевести разговор в шутливый тон.

– Я сердит на вас. Вы умная, красивая… даже, – он сделал движение, словно пронзая кого-то, – шпагой владеете вполне прилично, а рискуете жизнью ради пустышки.

Я просто не знала, что отвечать, не могла же рассказать правду?

– Влюблены настолько, что готовы погибнуть от шпаг людей де Гонзага?

– Кого?!

– Вы не поняли, что вас преследовали люди Марии де Гонзага? – в голосе Людовика послышалась озабоченность.

– Нет. Как они узнали, что я уехала?

– Думаю, от вашей наставницы.

Мне стало дурно, но не от спертого воздуха или потери крови, а от понимания, что меня предала Мари.

Нет, этого не могло быть, он ошибается.

– Нет-нет, она не могла ничего никому сказать!

В голубых глазах герцога появилась насмешка. Не желая комментировать мой возглас, он отвернулся к огню.

– А откуда узнали вы? Для меня это важно, Луи.

Меркер вскинул на меня изумленные глаза. Я поняла, что удивление вызвано употреблением имени Луи, мягко добавила:

– Действительно важно.

– Ваша служанка прислала записку, кстати, жутко безграмотную, с сообщением, что вы уехали через Этамп и Орлеан.

– Бьянка?! – невольно ахнула я. Вот моя спасительница!

– Я не знаю, как её зовут. Задавать вопросы герцогине не стал, это только вы не замечаете, что живете под крышей врага, а отправился за вами следом.

Несколько мгновений он молчал, потом снова усмехнулся:

– Никогда не верил, что женщины и впрямь способны на такие безумства – отправиться в мужской одежде ночью через всю Францию к любовнику!

– Я спешу к кардиналу.

– Что?

А я вдруг осознала, что единственный человек, который действительно может мне помочь, независимо от того, сумею я потом вернуться или нет, тот, что сейчас почти презрительно смотрит, не веря ни единому моему слову. В глазах Людовика читалось: какие же вы все лживые!

– Это правда. И не думайте, что кардинал мой любовник, как, собственно, и Сен-Мар. Вы слышали о заговоре Сен-Мара и Гастона Орлеанского?

Герцог поморщился:

– Весь Париж болтает. Глупость. Думаете, кардинал не знает?

Я кивнула: