Фаворитка

– Вы так часто попадали в переделки, сударь?

– Неужели вы ревнуете меня к Жаннетте, сударыня?

Разговор пошел в привычном для нас тоне – ироничном с поддевками.

– К Жаннетте нет, просто пытаюсь понять, как часто вы заступаетесь за прекрасных дам.

– М-м-м…

– Кстати, сударь, вы обещали упасть в обморок, увидев меня в мужской одежде, но не выполнили обещание.

– Было темно, я не понял, что это вы. А вообще, предпочел бы увидеть тебя совсем без одежды.

Опасные речи, тем более он развернул меня к себе, правда, стараясь не слишком прижиматься.

– Гм…

– Скажи спасибо, что у тебя рука болит, не то… – пробормотал герцог. – Давай спать, завтра выезжать рано.

– Куда?

– Текст повезли надежные люди. А мы с тобой ко мне в имение, Вандом недалеко.

– Нет, мне нужно в Париж.

– Незачем. Лечить руку будешь у меня. И прятаться от убийц тоже.

– Луи, мне нужно в Париж, чтобы Мари не натворила глупостей. Я не могу сразу всего тебе рассказать…

Он снова вздохнул:

– Не говори, шпионка. Но ты прекратишь этим заниматься. И постараешься вылечить руку поскорей.

– Это я тебе обещаю.

Поцелуй после такого жаркого обещания получился не менее горячим.

Разве можно целоваться двум людям, давно и страстно жаждущим друг друга?

Стаскивая с меня одежду, Луи пообещал:

– Утром все верну на место. И рану твою не задену, не бойся.

– Плевать на рану!

– Надеюсь, ты не девственница? – пробормотал герцог мне в шею.

Какое у него восхитительное тело – сильное, с атласной кожей и перекатывающимися под ней буграми мышц. Руки ласковые и властные одновременно. Губы такие же. Он овладел и подчинил, оставаясь при этом нежным и бережным. Я поддалась и потянулась навстречу, сгорая от страсти, млея от ласки.

Была забыта политика, король, кардинал, все заговоры, вместе взятые. Как я могла только подумать о том, чтобы отказаться от вот этого человека, от близости с ним хоть на день, на час, на минуту?! Не вернусь? Плевать! Ночь с Луи де Меркером стоила того, чтобы остаться здесь навсегда.

Я не кричала только потому, что к моим губам прижаты губы Луи. Его дыхание пахло розами, герцог явно использовал розовую воду для полоскания рта.

– Анна… ты… О боже!..

– Да, Луи! Еще!..

– М-м-м…

Он не отпустил меня и потом, держал в объятьях, словно боясь, что исчезну.

Уткнувшись носом в грудь герцога де Меркера, я медленно приходила в себя. Болело раненое плечо, но на это было наплевать, потому что мою спину крепко охватывала рука Луи, а голова лежала на другой его руке.

Пальцы поползли по позвоночнику, эта немудреная ласка заставила всколыхнуться все внутри. К тому моменту, когда его рука добралась до низа моей спины, я явственно почувствовала его возбуждение и то, что Луи готов повторить.

Я тоже готова. Невольно прижалась сильней.

Он перевернул меня на спину, заглянул в глаза, насколько возможно в темноте:

– Ты не исчезнешь снова?

И я совершенно честно ответила:

– Нет.

Нет, даже если это грозит мне невозвращением, нет, если для меня это беда, нет, если я тысячи раз пожалею потом. Нет, потому что меня обнимал любимый мужчина.

Я уже знала, что за такие ночи с ним, сколько бы их ни было, готова пожертвовать своей жизнью в ХХ веке.

Безумство? Конечно, но разве бывает разумная любовь?

– Анна…

Все повторилось – ласки, восторг, затопивший сознание, унесший куда-то туда, где не было ни Армана с его дверью, ни Мари с её злостью, ни королей и кардиналов с заговорами. Они перестали существовать. Хотя бы на эту ночь перестали.

Знаете, что самое короткое в мире?

Нет, никакие ни наносекунды. Это летние ночи в объятьях любимого.

Он разбудил меня поцелуем на рассвете, даже чуть раньше.

– Анна, нам пора ехать…

В комнате почти темно, лишь едва теплился огонек зажженной свечи на столе, но я стыдилась показаться Луи обнаженной. Он рассмеялся: – Ты удивительная. Только что обнимала меня, а сейчас боишься, чтобы я увидел твою грудь. Давай помогу одеться.

Он помог, потому что мне с раненой рукой трудно.

Мы наспех перекусили хлебом и молоком (боже, некипяченым!) и отправились в обратный путь. Бийо и остальных хозяин обещал похоронить в тот же день. А еще обещал молчать. Глядя на увесистый кошелек, который он, получив из рук Меркера, ловко спрятал в рукаве, я в это поверила.

Для хозяина дома это просто небольшое приключение, а для меня…

Чтобы не компрометировать, Луи провожать меня в Люксембург не стал, но явно проследил, оставшись в пределах видимости сада.

Бьянка ахнула:

– Мадемуазель?! Герцогиня сказала, что вы уехали надолго, можете вообще не вернуться.

Ах так… герцогиня очень надеялась, что я сгину в лесу под Орлеаном? Странно, я же бессмертна? Или это ложь, чтобы я ничего не боялась?

Очень похоже на Мари и Армана.

Похоже, нужно дождаться сообщения от кардинала и уходить, здесь меня ничего хорошего не ждет.

Сердце возмущенно стукнуло: как, а Луи?!

Луи… Луи стал моей любовью и болью одновременно. Стоило вспомнить его глаза, его руки, его губы, его тело, как я решала не переходить, остаться вопреки всему, вопреки здравому смыслу, логике, опасностям и угрозам.