Фаворитка

После возвращения в усадьбу Лайсс сожительствовал с баронессой еще пару лет, а потом она начала охладевать к молодому любовнику. С его помощью она увеличила свои земли – Утткер внушил соседу продать свое поместье почти за бесценок. Прорвалась в тот круг, где раньше не была принята из-за сплетен о легкости своего нрава, кстати, совершенно оправданных. Неизвестно, кем бы мог стать юноша, если бы его не развратила непорядочная женщина. Хотя, если он шел на поводу у своей покровительницы, то склонность к аферам и мерзости уже имел. Так что они попросту нашли друг друга.

Так вот, когда баронесса начала охладевать к своему любовнику, Утткер понял, что вскоре снова переедет из богатых покоев в комнатку своей матери. И тогда он взялся за ее милость. Попытался внушить, что та должна составить на его имя завещание – решился избавиться от покровительницы, однако она была умней и предусмотрительней, и потому давно обзавелась амулетом, защищавшим ее от собственного воспитанника.

Услышав, о чем толкует Лайсс, баронесса сразу поняла, что задумал вскормленный ею щенок. Женщина улыбнулась, попросила подождать немного, а после призвала своих охранников. Они избили несостоявшегося душегуба и наследника и вышвырнули за ворота.

Мать, которой Утткер пренебрегал слишком долго, считая общение с прачкой ниже своего достоинства, за сына не заступилась и не последовала за ним. К тому времени ее собственная жизнь достаточно наладилась, и она сошлась с одним из лакеев и вполне счастливо сожительствовала. И если бы не злосчастный документ о браке, который невозможно было расторгнуть за неимением супруга, готового подтвердить согласие, то и замуж могла бы выйти.

Так Лайсс Утткер оказался предоставлен сам себе. Без средств, без знакомств, без ремесла, которым мог бы зарабатывать себе на жизнь, но с привычкой к роскошной жизни. К тому же мать однажды все-таки проболталась о высокородном отце, чем поселила в душе сына уверенность, что в особняке покровительницы он на своем месте, и жить должен только так. Правда, родительница запретила говорить кому-то о своем полублагородном происхождении, иначе отношение к ним могло совершенно поменяться. Одно дело – брошенные мужем и отцом, а другое – девица, отдавшаяся хозяину.

И вот он оказался на улице. А в дополнение к этому самоуверенный и самовлюбленный дурень едва не попал на каторгу, потому что баронесса обвинила его в краже, и уйти от полиции Утткеру удалось только благодаря собственному дару. Так что история с преследованием и ложным обвинением тоже оказалась правдой, но с искаженным смыслом.

Далее след беглеца начал путаться. Ему действительно пришлось покинуть Смади, чтобы избежать новой попытки ареста и какое-то время скрываться от преследователей. Потому он забрался подальше, где его оставили в покое. Свой дар менталист теперь скрывал, потому что он стал его тайным оружием. Пытался обзавестись новой покровительницей, но подобраться к одиноким благородным дамам оказалось не так-то просто. А еще нужны были деньги.

Не умевший работать, да и не желавший этого, Утткер связался с отребьем. В домах увеселений он стал желанным гостем. Дамы были не против угостить его, приютить и приласкать. Еще бы! Лайсс исправно помогал им, направляя клиентов. Матушки даже начали грызться и перебивать цену соперницы на услуги «зазывалы». Впрочем, сдружился Утткер не только с матушками, но и с шайками, а главное, с их главарями.

Не стану утомлять вас пересказом всех «подвигов» беглеца. Их хватало. И в камере, где он познакомился с лейтенантом Декхандом, Лайсс оказался не случайно. Должно быть, он до этого усердно использовал свой дар и поисчерпался, поэтому не смог избежать ареста, но в тюрьме набрался сил и смог вернуть кортик новому знакомому. А так как в том городе Утткер успел нажить себе неприятностей, то и терять ему оказалось нечего, зато он узнал, что у капитана есть дочь, и дочь эта совершенно не имеет успеха у мужчин, а оттого должна стать легкой добычей. На горизонте замаячила та жизнь, о которой грезил сын прачки.

Далее вы знаете, и осталось только рассказать о том, что сыщики сумели выяснить о побеге. А вот тут рассказать особо-то и не о чем. Удалось установить, что карета остановилась на ночлег в придорожном постоялом дворе. Грубейшее нарушение! Конвой должен был довезти арестанта до ближайшего острога и, предъявив предписание, оставить его в камере, а утром забрать и продолжить путь. Однако тут вины конвоиров не было.

Случайность! Когда они проезжали Дерб – городок в трех днях пути от Канатора, на тракте случился затор. Несколько повозок перекрыли дорогу – возницы не желали уступать друг другу. Разразился скандал, подъехали еще повозки и несколько экипажей, сгрудились пешие зеваки. Ни объехать, ни растолкать это скопище возможности не было, и конвой был вынужден потерять несколько часов, ожидая, когда городская стража, выскочившая на шум, сумеет навести порядок. В результате, ночь застала моих канаторцев еще в пути к Бэйтсу,  где должны были заночевать.