Фаворитка короля

Сегодня я впервые участвовала вместе с другими фрейлинами в охоте. Никакого удовольствия от нее не получила…

Мерин, на которого меня посадили, оказался сущим исчадием ада. Я не смогла найти никакой радости в том, чтобы два часа трястись и подпрыгивать в седле лишь затем, чтобы в итоге догнать свору истошно лающих собак и залитую кровью жертву. По правде говоря, затравили зверя без меня, потому что я с громким воплем свалилась с седла, как только мой мерин сорвался в галоп. Сидела на груде прошлогодних листьев и сухих веточек, отряхивала с юбок налипшие комья влажной земли и неистовствовала от злости. Сеточки с волос упали, капюшон отстегнулся, охота унеслась куда далеко-далеко. Чертов конь тоже унесся. А домой идти не близко.

— Ба, да тут девица, которая нуждается в помощи!

Я не расслышала, как застучали копыта по усыпанной прелыми листьями мягкой земле. Подняла глаза — во весь опор на меня летели две лошади: огромный, устрашающего вида жеребец и невысокая жилистая кобылка.

— Мистрис Алиса! — Король натянул поводья, и его жеребец затанцевал в полушаге от меня. — Удобно вам там, на земле?

— Ничуточки! — Я не проявила полагающейся учтивости.

— А кто подсунул вам ту скотину, что пронеслась мимо нас ураганом?

— Леди Изабелла! Этот треклятый мешок с костями сбросил меня здесь… Мне вообще ехать не стоило, я лошадей терпеть не могу.

— Тогда зачем поехали?

Я не могла ответить на этот вопрос с уверенностью — просто мне полагалось ехать. Охота осталась единственной радостью, которая была доступна королеве, когда она не была прикована к постели. Король спешился, бросил поводья мальчику, скакавшему на пони, и подошел ко мне. Я вскинула руку, закрываясь от солнца, которое пробивалось сквозь одетые молодыми листочками ветви деревьев.

— Томас, поезжай и приведи коня для леди, — распорядился он.

Томас, самый младший из сыновей короля^[31], отпустил жеребца и вихрем умчался прочь. Король протянул мне руку.

— Я и сама в состоянии подняться на ноги, государь. — Это звучало неучтиво, но я слишком остро чувствовала свое унижение.

— Я и не сомневаюсь в этом, леди. Сделайте мне одолжение.

Глаза его лучились улыбкой, однако голос звучал властно. Ослушаться такого приказа невозможно. Я подала ему руку, он поднял меня на ноги, после чего стал решительными движениями отряхивать мою юбку от налипшего сора. Я зарделась от стыда.

— Право же, не стоит, государь!

— Стоит, уж поверьте. А вам нужно заколоть волосы.

— Не могу. Их у меня не так много, и без посторонней помощи мне не удается придать им более или менее пристойный вид.

— Тогда давайте я помогу вам.

— Не надо, государь! — Чтобы король закалывал мне волосы? Лучше уж попросить Изабеллу, чтобы она потерла мне спину.

Он хрипло заворчал — я уже знала, что это признак сильного раздражения.

— Вы должны позволить мне, мистрис, привести вас в полный порядок, как подобает благородному рыцарю…

И, засунув за пояс мои многострадальные сеточки для волос, он на удивление умело и уверенно стал пристегивать мой капюшон, который позволял скрыть следы происшедшей катастрофы. Пальцы у него двигались с большим проворством, словно он надевал опутки на своего любимого ястреба. Я не шевелилась под этими заботливыми прикосновениями, обратившись в статую и едва дыша. Потом король отступил на шаг и обозрел меня.

— Сойдет. С возрастом я утратил ловкость пальцев. — Он прислушался и кивнул головой. — Теперь, леди, вам придется снова сесть в седло!

Он насмехался надо мной!

— Не желаю!

— Придется, если только вы не решили добираться обратно пешком…

Вернулся Томас с моим упрямым животным, и я не успела даже слова сказать, как была вновь заброшена в седло. Король затянул на мерине подпругу, отступил на шаг и взглянул мне в глаза.

— Вот и все, мистрис Алиса. Держитесь крепче! — Король ударил мерина рукой по крупу, и тот рванул с места. — Присматривай за нею, Томас. Королева ни за что не простит тебе, если ее фрейлина свалится в заросли ежевики. — Он немного помолчал, потом до меня долетели его слова: — И я тоже не прошу!

Томас постарался. В свои семь лет он был куда более искусным наездником, чем я. Но мне запомнился не его восторженный лепет, а твердые, уверенные руки короля.

Король отмечает свой пятидесятый день рождения большим турниром и рыцарскими поединками…

Это было изумительно! Король в своих новых доспехах был просто неподражаем. Я не могла найти слов, видя, как сверкают они на солнце, как горят ярким огнем меч и броня с каждым взмахом руки, как величественно колышется плюмаж на шлеме. Но я боялась за него, даже спина у меня похолодела от страха. Я не в силах была отвести от него глаз, но зажмурилась, когда кровь испятнала его рукав, сочась меж пальцев.