Фаворитка короля

— Это было совсем не трудно, — быстро нашлась я и улыбнулась. — Другого такого хвастуна я еще не встречала. Он считает, что понадобится вам, что вы пошлете его снова в Ирландию. — Эдуард нахмурился еще сильнее, поэтому я повернула голову и стала целовать его пальцы, запутавшиеся в моих волосах. — Вы и вправду поручите ему службу?

— Еще не знаю. Мне кажется, он так рвется вперед, что иной раз взбрыкивает.

Я тоже думала так, хотя, вероятно, по иной причине.

Уикхем, который вернулся ко двору по случаю празднеств, был со мной очень далек от всякой учтивости. Мы встретились с ним на следующее утро, возвращаясь из церкви. Он в тот день не служил утреню, а пристроился в последних рядах придворных. Я его заметила, когда оглядывалась через плечо, чтобы посмотреть, пришел ли в церковь Виндзор. Губы у меня сложились в довольную усмешку, когда я убедилась, что его здесь нет. Зато появился Уикхем. И он-то намеренно поджидал меня.

— Я вижу, Виндзор не обошел вас своим вниманием, — начал он безо всяких предисловий.

— Я тоже рада видеть вас снова, Уикхем! — сказала я. — Возможно, и вам приятно видеть меня? — Уикхем недавно получил необычное повышение, став епископом Винчестерским и лорд-канцлером Англии[65] — поистине высокое положение для человека, который больше интересовался тем, под каким углом должен идти контрфорс, чтобы стены замка не рухнули на зазевавшихся стражей. Но мне хотелось немного уязвить его за проявленную неучтивость. — Или вы теперь слишком заважничали, чтобы замечать таких, как я?

— Беседовать с вами, мистрис, всегда весьма поучительно, — заметил Уикхем, оставив без внимания мой дерзкий выпад. — А как вы думаете, отчего это Виндзор так увивается за вами?

— Правда? — вздохнула я. — А я и не заметила.

— Я объясню вам. Чтобы вы замолвили за него словечко перед королем.

— Тогда он напрасно старается. Я Виндзору не друг. Или вы считаете меня такой доверчивой, чтобы польститься на первого попавшегося честолюбивого выскочку, который метит на высокий пост?

Я смотрела на него, ожидая извинений, но новый королевский канцлер и не думал извиняться.

— Я полагаю, что вам недостает опыта в общении с людьми подобного сорта, — заявил мне Уикхем, отделяя каждое слово паузами, которые еще подчеркивались стуком его подошв. — Он горд, беспощаден, алчен, честолюбив и совершенно беспринципен.

— Вы забыли еще добавить — «талантлив». — Уикхем нахмурился, а я улыбнулась в ответ. — И какого же вельможу нельзя обвинить в наличии всех этих совершенно незаменимых при дворе качеств, милорд?

Уикхем нахмурился.

— Да взять хотя бы вас, сэр. Как мне представляется, гордость и честолюбие — неизбежные спутники священника, только что назначенного лорд-канцлером.

Я сделала ему реверанс и, шурша юбками, удалилась, а он остался стоять у двери, ведущей в покои королевы.

— Я бы не стала ему доверять, — недовольно поджала губы Филиппа. — Не понимаю, отчего это Лайонел находит такое удовольствие в его обществе.

— Не имею ни малейшего представления, миледи, — ответила я.

— Как ты нашла — беседовать с ним на пиру было занимательно?

Я сделала медленный вдох, собираясь с силами. Интересно, хоть кто-нибудь ухитрился не обратить внимания на нашу беседу?

— Нет. Не могу сказать, что с ним было так уж интересно, миледи.

Находить удовольствие в его обществе? Занимателен? Несомненно, в нем было что-то зловещее — в том, как он давил на мои потаенные страхи, лишал меня самообладания, обретенного с таким трудом. Спустя всего сутки после нашей беседы было ясно видно, как на часах Эдуарда: Вильям де Виндзор ни у кого здесь не пользуется ни симпатией, ни доверием.

И мне пришлось задать себе вопрос: а у меня?

Ведь Вильям де Виндзор приобрел крайне неприятную привычку вторгаться в мои думы, сколько бы я ни пыталась прогнать всякие мысли о нем.

В свите королевы я присутствовала на военном совете, когда Эдуард позвал к себе Лайонела (которого сопровождал Виндзор), чтобы разрешить больной вопрос об управлении Ирландией. Филиппа в последние годы редко утруждала себя участием в решении государственных дел, но она беспокоилась о Лайонеле, опасалась вспыльчивости супруга, и это привело ее за стол совета. Не могу сказать, что я была недовольна: если бы не королева, то как могла я попасть сюда и наблюдать Виндзора в деле? Мне очень хотелось послушать, как он станет изворачиваться, оправдываясь за возникшие в Ирландии затруднения.

Король заговорил горячо, не выбирая выражений:

— Черт возьми, Кларенс! Я-то думал, что у моего сына силенок окажется побольше.

— А вы представляете себе, каково это — быть там? — вскинулся Лайонел — с чрезмерной, на мой взгляд, горячностью, совершенно здесь неуместной. — Ирландских туземцев невозможно ничем приручить. А родившиеся в Ирландии англичане сохраняют верность трону лишь тогда, когда это выгодно им самим. Полагаться можно единственно на англичан, родившихся и выросших в самой Англии, но они — все до единого — представляют собой не что иное, как сборище мерзких наемников.