Фаворитка мятежного герцога

Анне же вовсе не хотелось, чтобы её нашли так скоро. Первый испуг прошёл, и она снова была уверена, что Генрих не решится причинить ей вреда, однако душные и пыльные залы дворца казались ей теперь темницей, а суровый и холодный замок Виктора – островком спокойствия и свободы.

Всю ночь Виктор лежал рядом с Анной без сна. Рассматривал острые, почти птичьи черты лица, преодолевая желание коснуться и проверить, в самом ли деле существует на свете эта фея с полупрозрачной белоснежной кожей, или это просто сгусток сумерек. И всё это время он думал. Виктор вовсе не горел желанием поднимать мятеж и тем более с небольшим отрядом встречать армию короля – а в том, что король может позволить себе бросить на выполнение собственного каприза куда больше людей, чем он, Виктор не сомневался.

По уму следовало вернуть Анну королю. Дело, в сущности, было сделано – стена недоверия пробита. Быть может, ещё слишком рано, чтобы предоставлять Анне письма, но, во всяком случае, герцог был уверен, что та не откажется видеться с ним, а значит, рано или поздно Виктор добьётся своего.

Но Виктор не хотел отдавать Анну. Он не хотел думать, что эта призрачная принцесса будет спать в чьей-то чужой – не его – кровати. Что её губы будут касаться тела короля с таким же трепетом, с каким только что касались его собственной груди. И вопрос Анны, произнесённый с лёгким волнением и едва заметным испугом, мерцавшим на самом дне серых глаз, поставил точку в молчаливом споре Виктора с самим собой.

Он не собирался идти на попятную, и тому была тысяча причин, – но ему хватило бы и одной. Он так решил.

Принимать бой, тем не менее, было бессмысленно, и к утру Виктор разработал новый план – не слишком комфортный, зато, как он считал, достаточно надёжный.

Он взялся будить Анну незадолго до рассвета. Пленница мёрзла и во сне изо всех сил прижималась к своему похитителю, мешая Виктору думать и заставляя незнакомую трепетную нежность щемить сердце.

Виктор провёл пальцами по щеке Анны, рисуя незримую линию, которая заканчивалась где-то в изгибе плеча и, когда девушка зашевелилась, стараясь избавиться от щекотки, поймал губы Анны своими.

Не успевшая проснуться Анна сначала замерла, не успев сообразить, где она и что происходит, но потом расслабилась и поддалась – открыто и умело, без тени стеснения. Это оказалось упоительно сладко – сжимать такое хрупкое и изящное создание в своих руках, ощущать, как оно прогибается, стараясь поймать каждое прикосновение твоей грубой руки – и нет в его движениях ни похоти, ни корысти, только неприкрытая, обнажённая нежность.

Анна первой прервала поцелуй, и когда она открыла глаза, Виктор понял, что баронесса уже вполне проснулась.

Она посмотрела в окно и капризно произнесла:

– В такую рань? Виктор, у вас нет совести.

Слышать собственное имя из уст девушки тоже оказалось на удивление приятно, но Виктор приказал себе не отвлекаться и сообщил:

– Мы уходим из замка.

Глаза Анны расширились от удивления. Она приподнялась на локте и секунду смотрела на Виктора, который уже приготовился к долгим уговорам и, возможно, насилию, а затем вскочила с постели и принялась натягивать одежду.

Виктор некоторое время наблюдал за ней, а потом тоже встал и, накинув на плечи рубашку, принялся искать брошь, стягивавшую накануне его плащ.

Они с Анной не говорили. Исключением стала лишь просьба девушки отдать ей коня, но когда Виктор ответил, что тот сбежал ещё во время засады, Анна расстроилась не слишком сильно.

– Это был арабский скакун, – заметила она только многозначительно, и Виктор с усмешкой предложил ей выбрать любого другого.

Анна подобрала себе гнедого скакуна местной породы, и хотя до сих пор Виктор считал его жемчужиной своей коллекции, Анна, судя по выражению лица, осталась недовольна заменой.

Из крепости они выехали также молча, в сопровождении небольшого отряда лучших гвардейцев, Мишель же осталась за коменданта.

По лесу ехали весь день, часто сворачивая и иногда целые мили проезжая по колено в ручьях. Анна ничего не спрашивала. Только глубоко дышала свежим холодным воздухом и с любопытством оглядывалась по сторонам – но дороги всё равно не запомнила.

– Вы путаете след? – спросила она уже ближе к закату.

Виктор кивнул. Его немало удивило то, что после целого дня в седле у Анны ещё сохранились силы на любопытство, но та, казалось, совсем не устала. И только когда они остановились на привал, стало ясно, что она с трудом стоит на ногах. Едва спешившись, Анна стала заваливаться на бок, и Виктор в последнюю секунду успел подхватить её, невольно крепко прижав к себе.

– Всё хорошо? – спросил он ровно в тот миг, когда Анна повернулась к нему лицом, так что горячее дыхание герцога обожгло её губы.

Анна тут же скользнула по губам языком, будто пробуя его на вкус, а в следующий миг Виктор не удержался и впился в них поцелуем. Анна обхватила его за плечи, прижимаясь ещё плотнее, и почти повисла на шее, медленно поглаживая её и удивляясь тому, какая она твёрдая и как трепещет под большим пальцем маленькая горячая венка.