Фаворитка мятежного герцога

– Тихо, герцог, вы правы. Ничего этого не было. Всё будет сделано по плану. Если позволите, я перекушу, и пусть ваш слуга отвезёт меня во дворец.

Глава 17. Король

По дороге во дворец Анной владело странное оцепенение.

Стоял туман, и Анна чувствовала, как тонет, почти растворяется в этом тумане.

Мишель с ней не поехала. Виктор поехал сам, но заговорить так и не пытался. Они ехали в метре друг от друга, не соприкасаясь даже локтями.

Только у самого дворца, когда до ворот оставался десяток ярдов, Виктор спешился и поймал под уздцы коня Анны.

– Анна, посмотрите на меня, – произнёс он ровно.

Анна не шевельнулась.

– Анна, не важно, что вы видели. Я люблю только вас.

– Вы повторяетесь, – Анна так и не повернула голову, только крепче стиснула поводья.

– Это правда… Я должен был прийти к вам ещё тогда, когда вы сбежали. Я должен был просить у вас прощения, но… Вы – моя первая слабость. Никогда раньше я не чувствовал себя таким безвольным, как теперь рядом вы.

Анна ещё крепче стиснула кулаки.

– Не тратьте время, – сказала она, поворачиваясь, наконец, – вы уже получили, что хотели. Я ваша. И я вам помогу. А теперь уйдите… Пока вас не увидела стража.

Анна ударила коня шпорами, и тот рванулся вперёд.

***

На сей раз объяснение с королём оказалось куда более долгим.

Анна не знала точно, что следует говорить. Несмотря ни на что, выдавать Виктора не хотелось.

– Я заблудилась, – сказала она сразу же, – заблудилась и…

– И плутали почти два дня?

Анна молчала.

– Да, – сказала она, наконец, поднимая глаза на короля и глядя на него в упор, – я заблудилась и плутала два дня. А ваши люди даже и не подумали меня искать! Я не нужна вам, ваше величество!

Генрих, сидевший до того в кресле, подскочил на месте и рванулся к ней.

– Вы мне лжёте! – прошипел он, стиснув плечи Анны. – Вы слишком часто стали мне лгать!

– О, в самом деле, ваше величество? Быть может, дело в том, что вы постоянно грубите мне? Я начинаю вас бояться, Генрих. Так вы не добьётесь моего доверия.

Генрих на секунду опешил и отступил назад. Никогда за все восемь лет их знакомства Анна не называла его по имени.

– Зачем я нужна вам? – продолжала Анна, чувствуя, что уже не может остановить поток слов, льющихся изнутри. – У вас есть жена. У вас было много жён. Множество придворных дам мечтают о вашей благосклонности. Уверена, многие сделают всё, чтобы занять моё место. Почему вам понадобилась та, кому вы безразличны и всегда были безразличны? И всегда будете безразличны, Генрих, сколько бы драгоценностей и лошадей вы не подарили бы мне! Вы убили мою сестру! Вы уничтожили меня саму! За что? И как вы смеете после этого надеяться на мою любовь?

– Я…. – Генрих побледнел и снова шагнул к Анне. – Какие деревья в лесу наговорили тебе этих глупостей?

– Лиственницы, Ваше величество!

– Не смей издеваться надо мной! – Генрих снова рванулся к ней, желая стиснуть плечи. – Мне не нужны ничьи рассказы. Слухи гудят повсюду. Все знают, что вы сделали со мной. Ответьте только одно: зачем?

Генрих молчал какое-то время. Анна тяжело дышала, медленно успокаиваясь.

– Зачем?.. – повторила она уже тише.

– Я люблю тебя.

– О, конечно, теперь-то я начинаю понимать, что это за чувство… Видимо, это оно заставляет убивать и предавать – вас, меня… всех.

– Я никогда не предавал тебя. И что я сделал, Анна? Разве я был с тобой жесток?

– О, конечно, всё, что вы делали со мной, превращая в свою игрушку – всё это была ласка!

– Я всегда был нежен!

– Вы всегда были слепы!

Генрих снова попытался поймать Анну, теперь уже за локоть, но та опять вывернулась и бросилась к двери.

– Хотите – прикажите меня казнить, – бросила Анна уже с порога, – это ещё раз докажет, чего стоят ваши слова о любви. Хотите – прикажите меня запереть. Это скажет мне о вас не меньше. Но, если вы в самом деле хотите, чтобы я поверила вам, приходите сегодня ночью в беседку около северной части пруда. Приходите и расскажите мне честно от начала и до конца, почему вы забрали меня от матери и почему приказали убить мою сестру. У вас есть время подумать, Генрих.

Анна вышла, хлопнув дверью. Не останавливаясь, миновала длинный коридор, ведущий в её флигель, и только оказавшись в своей комнате, привалилась спиной к стене.

Слёзы снова подступали к глазам. Всё происходящее казалось бессмысленным и в то же время единственно правильным. Она упала на постель и остаток дня пролежала так, не двигаясь и глядя в пустоту перед собой.

Оливер постучал в дверь в половине седьмого – будто бы и не было отсутствия Анны, будто бы и не перевернуло оно снова всю её жизнь.

Анна внезапно подумала, что старый добрый Оливер никогда не приходил к ней раньше назначенного срока и никогда не спрашивал ни о чём. Что держало его рядом с Анной – оставалось для девушки загадкой, но вряд ли это была любовь.

Когда за окнами уже стемнело, Анна позвала служанку и попросила помочь привести себя в порядок. Девушка подала ей свежую сорочку с надушенным воротником и помогла облачиться в платье. Когда туалет был закончен, часы на комоде показывали одиннадцать часов.