Фаворитки. Соперницы из Версаля

– Сыграй нам, о, сыграй нам, милый Франсуа! – восклицаю я, всплескивая руками.

Он слушает меня и заводит скорбную похоронную мелодию, от которой двое собравшихся тут же засыпают, юная красавица графиня де Форкалькье – та, которую все называют Восхитительной Матильдой, – храпит с открытым обвисшим ртом, похожим на рот настоящей шлюхи.

Я притопываю, глядя на супруга, дивясь тому, откуда в нем столько меланхолии. Входит лакей, наливает мне еще шампанского, и я с восхищением любуюсь его глубокими голубыми глазами и красиво очерченным ртом. А когда я по его платью и манерам понимаю, что он не слуга, улыбка моя становится еще шире. На нем экстравагантный красный сюртук и шпага с новым гнутым эфесом.

– Вы настоящая красавица, мадам.

Я склоняю голову. Дерзко, но его слова – это правда.

– И кто имеет удовольствие прислуживать мне сегодня?

Он поспешно кланяется, продолжая в одной руке держать бутылку шампанского.

– Шевалье де Бисси, мадам. Из рода де Бисси.

– Что бы вы сказали, – спрашиваю я, неожиданно испытывая отчаянное желание пофлиртовать, – если бы я покрутила вот так пальцами?

Я повторяю свой жест, который раньше околдовал дофина.

– Я бы сказал, о моя прекрасная, что вы откупориваете сосуд желаний, дабы выпустить джинна из бутылки.

Ах, какие же сладкие слова любви!

Глава тридцать пятая

Наконец-то родился сын, маленький герцог Бургундский, наследник своего отца и деда: будущий Людовик XVI. Празднует весь двор, поговаривают, что маркиза лишилась чувств от радости, когда узнала эту новость. Мой зарождающийся флирт с дофином – несмотря на совет тетушки Элизабет, я была заинтригована – тонет в ликовании по поводу рождения ребенка.

Но страна не разделяет ликования двора. На официальной церемонии в Париже короля ждал прохладный прием – его едва не освистали. Родился будущий король – однако лица в толпе злые и мрачные!

Несмотря на всю экономию, которой придерживаются при дворе, в честь рождения наследника устраивают роскошный бал. Во всем чувствуется расточительство: изысканная еда, избранное общество, комнаты украшены сотнями зелено-голубых фонарей. Маркиза решила, что не стоит устраивать бал-маскарад, заявив, что балы – это расточительство, недопустимое при столь стесненных финансовых обстоятельствах, но всем известно, что всему причиной ее нежелание, чтобы какой-то сочный Ананас или изящная Кошечка флиртовали с королем.

Вернувшись в лоно семьи, дофин сияет, как обычный буржуа, и совершенно меня игнорирует. Я не слишком расстраиваюсь: тетушка Элизабет повторяет вновь и вновь, что дофин никогда не заведет официальную любовницу и поэтому мне не стоит тратить время. И тем не менее очень интересно принять такой вызов. Как было бы приятно заполучить будущего короля, а не просто какого-то скромного придворного. Или псаря.

На балу я встречаю кузена своего супруга, Этьена, графа де Стенвиля. Мой муж его обожает и утверждает, что Этьен – надежда всего рода, но я сразу его невзлюбила. У него нос в форме луковицы, глаза навыкате, и в голову невольно приходит сравнение с уродливыми слепыми рыбами, живущими на дне реки и редко видящими солнце. Такой непривлекательный человек не должен так часто появляться на людях. Супруга его – внучка простого финансиста, и, как ни удивительно, поговаривают, что и она, и принцесса Робек безумно в него влюблены.

– Мадам графиня де Шуазель-Бопре, – приветствует Стенвиль, низко склоняясь над моей рукой. – Кузина, похоже, супружеская жизнь положительно влияет на вас?

Я киваю.

– Моему дорогому кузену Франсуа явно нужно было жениться, – весело заявляет он и потом неожиданно удаляется.

Я ощущаю его неодобрение, хотя понять не могу, чем я ему пришлась не по нраву. Наплевать, он настолько незначителен, что для меня его не существует.

Маркиза выглядит, если можно так сказать, немного потрепанной, и всем интересно наблюдать за тем, как король практически игнорирует ее. Несмотря на радость от рождения наследника, он ошеломлен приемом в Париже и с наступлением вечера впадает во все более мрачное, меланхоличное настроение. «Мы называем это “его черной меланхолией”, – рассказывает мне тетушка Элизабет. – Потому что она погружает и его, и всех вокруг во мрак».

Маркиза развлекает одну группу собравшихся историей о провидице из Парижа. В самый разгар повествования мимо проходит король и громко произносит:

– И какими бабушкиными сказками она сейчас вас потчует?

– Честно говоря, сир, – весело отвечает маркиза, улыбаясь королю, – это и есть сказка об одной бабушке. Мадам д’Анжервиль сейчас, должно быть, лет восемьдесят, а когда она выходила со своим супругом…

На лице короля отразилось раздражение, и посреди предложения он развернулся и отошел прочь.

– …могла предсказать несчастье, – поспешно заканчивает маркиза и улыбается оставшимся присутствующим.

По комнате проносится шепоток, все взгляды прикованы к королю, пока он шагает сквозь толпы собравшихся, мрачно потягивая шампанское, как будто хочет кого-то толкнуть.

Далее все перешептываются только об этом.