Фаворитки у российского престола

В первые же дни после переворота Екатерина пригласила Дашкову, как свою фаворитку, и Григория Орлова, как своего фаворита, во дворец на обед. Когда Дашкова пришла в зал, где был накрыт обеденный стол, и увидела там Орлова, сидящего на диване с вытянутой ногой (он её сильно ушиб), а к нему был придвинут стол, она поняла, что между императрицей и Орловым была связь, и это открытие ей чрезвычайно не понравилось. Екатерина II сразу заметила неудовольствие на лице Дашковой, и поняла, что Дашкова далека от её жизненного кредо, что с её особенно «честным» пониманием жизни ни один правитель не удержится на троне более двух месяцев. Дашкова, придерживаясь православной морали, не понимала, что такое фаворитизм, почему Екатерина, такая умная, образованная и культурная женщина, теперь уже Всероссийская императрица, избрала себе фаворитом грубого, невежественного солдафона, каким был Григорий Орлов. Она не понимала, что Екатерина взошла на трон на плечах гвардейских солдат, руководимых Орловыми, а не благодаря 19-летней Дашковой, которая рассказала о заговоре шести офицерам, трём вельможами и Панину.

Екатерина II никогда ни с кем не порывала взаимоотношений внезапно и грубо, потому что знала, что каждый человек, тем более умный, воспитанный и образованный, всегда когда-нибудь может пригодиться. А потому на глазах придворных она всегда относилась к Дашковой как к своей фаворитке, но дружеских встреч с ней стала избегать. Екатерина Романовна чувствовала это охлаждение к ней, но всегда приветливый тон Екатерины при встрече с ней, приглашения во дворец на обед, на балы, на императорские выходы, просто на проживание во дворце вместе с мужем, как фаворитке, — всё это не давало Дашковой официального повода считать себя отвергнутой, но холодок отношения она всегда ощущала. Когда однажды она пожелала жить во дворце рядом с Екатериной, то почему-то во дворце не нашлось для неё нужного помещения: все комнаты были заняты фавориткой императрицы Анной Никитичной Нарышкиной, с которой Дашкова находилась в конфликте «за клок земли», как это определила Екатерина II. Екатерина Романовна не знала, что комнат не нашлось по распоряжению императрицы, но почувствовала, что это неспроста.

Муж Екатерины Романовны — князь Михаил Дашков — был тайным поверенным Екатерины II, которая назначила князя Дашкова (незадолго до его отъезда в Польшу) начальником кирасирского полка, до того возглавлявшегося только немецкими командирами. Дашкова гордилась тем, что её муж, по её мнению, сумел сделать кирасирский полк самым лучшим полком в России. (Странно, но своего мужа в «Записках» она всегда называет только «князь Дашков», как чужого человека, так что читатель до конца её воспоминаний так от неё и не узнаёт, каково было его имя.)

Екатерина II доверила князю Дашкову с его кирасирским полком возведение Понятовского на польский трон. Дашков при поддержке введённого в Польшу российского войска должен был обеспечить (где уговорами, где подкупом, где намёком на присутствие войска) положительное голосование Сейма за Понятовского. Что и было сделано безупречно. Но в Россию Дашков не вернулся. Он умер в Польше от «лихорадки, связанной с болезнью горла». Так ли было это? В своих воспоминаниях, спустя много лет, Дашкова несколько раз упоминает о его болезни горла и в связи с этим о жестокой лихорадке, которой он был подвержен. Может, так было надо?

Известие о смерти князя Дашкова, который, выполнив задание, уже возвращался со своими кирасирами домой, но простудился в дороге и умер, подкосило двадцатилетнюю вдову с двумя детьми: сыном Павлом и дочерью Анастасией. Она долго болела. По её словам, князь Дашков оставил огромные долги, по выплате которых семья оказалась бы на грани разорения. Но 24 тысячи, подаренные ей Екатериной, от которых она было хотела отказаться, полностью покрыли долги, и разорение не состоялось.