Фавориты Екатерины Великой

Александр I с воцарением тут же призвал Завадовского на службу и в 1802 году, при замене коллегий на министерства, назначил его министром народного просвещения. Этот пост Завадовский занимал десять лет, и сделано за эти десять лет было больше, чем за все минувшее столетие. Были открыты Казанский и Харьковский университеты, сотни новых учебных заведений, лицеи, губернские гимназии и Главный педагогический институт.

Завадовский умер 10 января 1812 года в возрасте 73 лет, жена пережила его на 33 года. Надгробную речь произнес митрополит Филарет. Он окончил ее такими словами: «Сколько за сими знаменитыми подвигами сына Отечества скрывается скромных добродетелей человека, на которые, будучи ближе к сердцу, ручаются за чистоту деяний блистательных. Кротость и чадолюбие в семействе, твердость в дружбе, для которой он забывал себя, снисходительность в домочадстве, умеренность во власти, справедливость без строгости, милость без пристрастия».

И еще, говорят, он играл на арфе. А почему бы не играть на арфе интеллигентному человеку?

Потемкин я Зорич

Вернемся в 1777 год. Что еще было в 1777 году? У императрицы родился внук Александр, будущий император. В этом же году Петербург пережил страшное наводнение. Потемкин приехал в Петербург посмотреть, как обстоят дела во дворце, не упали ли до нуля его акции. Екатерина приняла его очень благосклонно. Завадовский ей уже поднаскучил своей меланхолией. Но Потемкин не задержался в столице надолго. Прежней любви было не вернуть, это он хорошо понимал. Надо было сохранить доверие, дружбу, то есть стать Екатерине «третьим плечом», как поется в одной популярной советской песне. Понимал он также, что если и будет где-то чувствовать себя полноправным хозяином, то это будут южные земли России, его любимая Новороссия. Там он уже развернул активную деятельность. Новые земли надо было освоить, то есть заселить колонистами. Но где взять людей? Потемкин выдвинул смелую идею – пригреть всех беглых крестьян и дать им в Новороссийской губернии вольную. План этот хотя бы частично, но удался. Он даже предложил императрице принять на поселение английских каторжан, которых Великобритания большими партиями отправляла в Австралию. По счастью, от этой идеи С. Р. Воронцов отговорил Екатерину, только английских каторжан нам не хватало. На новые поселения принимали армян, греков. Надо было строить города, возводить леса, разбивать сады и виноградники. Нужны были школы, больницы, типографии. Потемкин загорелся разведением шелководства. И главнейшей его задачей было строительство кораблей и оборонительных сооружений.

Поэтому он никак не мог задерживаться в столице надолго. Главное, удалить из дворца Завадовского, в котором он видел опасного соперника не только на ложе государыни, но и в делах политических, слишком уж тот был деловит, и связей у него было много, и вообще, мало ли что взбредет в голову Екатерине? Мало было удалить Завадовского из дворца, а на его место надо было самому найти замену. В любовниках государыни должен ходить свой человек.

Последнее Потемкину удалось, ему все удавалось. На место фаворита он определил своего адъютанта, гусара, серба по национальности. Семен Гаврилович Зорич был настолько хорош собой, что задачей было только показать его государыне, а в дальнейшем Потемкин не сомневался. Через малый срок Зорич получил чин флигель-адъютанта императрицы, а Потемкин со спокойным сердцем уехал в свою Новороссию.

Н. И. Павленко пишет: «… в Новороссию ехал не отверженный фаворит и не опальный придворный, а вельможа, облеченный доверием императрицы, которого по пути следования встречали и провожали едва ли не с царскими почестями. ‹…› Екатерина, отправляя вельможу в дальний путь, не ошиблась в нем, когда считала его верным, а Потемкин не ошибся в императрице, когда рассчитывал обрести в ней покровительницу, горячо поддерживающую все его начинания и сохранявшую при этом дружбу и привязанность, но уже не как к фавориту, а как к соратнику».

Зорич ходил во «временщиках» одиннадцать месяцев. Удивительна судьба этого обаятельного человека. У него всегда было хорошее настроение, он был остроумен, умен, добр, легко сходился с людьми, недаром говорят, что за одиннадцать месяцев «службы» в покоях императрицы он приобрел кучу друзей, которые сохранили с ним добрые отношения и после фавора. Конечно, красавец, как все они, любимцы Екатерины, конечно, «плохо образован». Да и где ему было учиться, если в годы войны он в общей сложности шесть лет провел в плену, но плен не испортил характера Зорича. Сгубила его всепожирающая страсть – он был картежник. Теперь по порядку.