Фавориты Фортуны

Но следующий день показал, что это не так, ибо два пирата прибыли в Скиллей. Оба были настолько знамениты, что он даже знал их имена – Фарнак и Мегадат. Они начали свои пиратские карьеры к востоку от Сицилии, в водах Эвксинского моря. Но последние десять лет они контролировали моря между Сицилией и Африкой, охотясь за добычей помельче, чем хорошо охраняемый римский зерновой флот. Когда им требовалось, они даже заплывали в гавань Сиракуз – прямо под носом у губернатора! – чтобы запастись провизией и виноградным вином.

«Оба они, – удивленно подумал Спартак, – выглядят преуспевающими торговцами. Бледные, полные, педантичные».

– Вы знаете, кто я, – прямо начал он. – Вы согласны вести дела со мной, несмотря на римлян?

Они переглянулись, хитро улыбаясь.

– Мы ведем дела везде и со всеми, несмотря на римлян, – сказал Фарнак.

– Мне нужно, чтобы вы перевезли двадцать тысяч моих солдат отсюда на мыс Пелор.

– Очень короткий путь, но зима делает его рискованным, – ответил Фарнак.

– Местные рыбаки говорят, что это возможно.

– Действительно, действительно.

– Так вы поможете мне?

– Дай подумать… Двадцать тысяч человек, по двести пятьдесят на корабль – всего несколько миль, они не будут возражать, если их погрузят, как фиги в банке, – нужно будет восемьдесят кораблей. – Фарнак поморщился. – Столько у нас нет, Спартак. У нас только двадцать кораблей.

– Пять тысяч за один рейс, – сказал Спартак, наморщив лоб. – Значит, надо будет сделать четыре рейса, вот и все! Сколько и когда вы можете начать?

Как две одинаковые ящерицы, они разом моргнули.

– Дорогой мой, ты не будешь торговаться? – спросил Мегадат.

– У меня нет времени. Сколько и когда начнете?

Фарнак опять взял инициативу на себя.

– Пятьдесят талантов серебром за один рейс одного корабля – в сумме четыре тысячи талантов.

Теперь настала очередь Спартака удивляться:

– Четыре тысячи! Это же все, что у меня есть!

– Соглашайся, или сделки не будет, – заявили навархи в один голос.

– Если вы гарантируете, что через пять дней ваши корабли будут здесь, я согласен.

– Дай нам четыре тысячи сейчас, и мы гарантируем, – сказал Фарнак.

Спартак хитро посмотрел на них:

– О нет, вы не получите столько! Половина сейчас, другая половина – когда сделаете работу.

– Идет! – согласились Фарнак и Мегадат.

Алусо не разрешили присутствовать при разговоре. Сам не зная почему, Спартак не захотел рассказывать ей, о чем они говорили. Может быть, то, что она увидела для него, была водная могила… Если ему действительно не суждено быть на Сицилии. Но конечно, она выведала у него все и, к его удивлению, весело кивнула.

– Хорошая цена, – молвила она. – Ты возместишь убытки, когда приедешь на Сицилию.

– Кажется, ты говорила, что я никогда не попаду на Сицилию.

– Это было вчера, и видение было ложным. Сегодня я вижу отчетливо, и – все хорошо.

Итак, две тысячи талантов серебром были погружены на красивую, позолоченную квинкверему с алыми парусами, на которой прибыли Фарнак и Мегадат в Скиллей. Ее могучие весла ударили по воде, и она выползла из гавани.

– Как многоножка, – сказала Алусо.

Спартак засмеялся:

– Ты права, как многоножка! Может быть, поэтому она не боится Сциллы.

– Сцилла не может сжевать ее, она слишком большая.

– Сцилла – это скопление страшных скал, – сказал Спартак.

– Сцилла – живое существо, – возразила Алусо.

– Через пять дней я буду знать точно.

Через пять дней первые пять тысяч человек собрались в Скиллее. Каждый был со своими вещами. Доспехи на спине, шлем на голове, оружие сбоку и непонятный страх в груди. Предстоит проплыть между Сциллой и Харибдой! Только тот факт, что большинство уже говорили с рыбаками, придал повстанцам смелости. Рыбаки клялись, что Сцилла и Харибда существуют, но они знают заклинания, которые могут успокоить чудищ, чтобы они уснули, и обещали читать их.

Хотя погода стояла хорошая все пять дней и море было спокойно, корабли не пришли. Рассерженный Спартак посовещался с Кастом и Ганником, и они решили оставить на ночь пять тысяч человек там, где они были сейчас. Шесть дней, семь дней, восемь. Кораблей нет. Десять дней, пятнадцать. Пять тысяч человек уже давно вернулись в свои лагеря, но каждый день Спартака видели стоящим на самой высокой точке у входа в гавань. Они придут! Должны прийти!

– Тебя надули, – сказала Алусо на шестнадцатый день, когда Спартак уже не пошел на свой наблюдательный пункт.

Он судорожно сглотнул подступившие слезы.

– Меня надули.

– Спартак, мир полон жуликов и лжецов! – воскликнула Алусо. – По крайней мере, то, что мы сделали, было сделано из лучших намерений. Ты – отец для этих бедных людей! Я вижу дом для нас там, через пролив, я вижу его так отчетливо, словно могу коснуться его! Но мы никогда туда не попадем. Первый раз, когда я читала кости, я видела это, но потом мне солгали и кости. Жулики и лгуны, жулики и лгуны! – Ее глаза сверкнули, она издала звериный рык. – Но бойся того, кто придет со снегом!

Спартак не слышал. Он горько плакал.