Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Остальное «брауншвейгское семейство» оставалось в Холмогорах. Нередко они нуждались в самом необходимом. Воспитанные вместе с простолюдинами, дети Антона Ульриха не знали другого языка, кроме русского. Позже, после восшествия на престол Екатерины II, Антону Ульриху предложили удалиться из России, оставив детей в Холмогорах; но он не бросил их и умер в России в 1774 году. В начале 1780 года Екатерина II решила отправить детей Антона Ульриха к их тетке — королеве Датской Юлиане Марии. Они отбыли на фрегате «Полярная звезда», получив серебряную посуду, украшения и подарки, кроме того, им назначили денежное содержание из русской казны (по 8000 рублей в год на каждого).

Анна Леопольдовна с Иоанном Антоновичем. 1740 г.

Мориц Карл Линар вернулся в Петербург и служил саксонским посланником при Дворе императрицы Елизаветы Петровны, ему посвящены несколько строк в дневнике великой княгини Екатерины Алексеевны — будущей императрицы Екатерины II: «Это был человек, соединивший в себе, как говорят, большие знания с такими же способностями. По внешности это был в полном смысле фат. Он был большого роста, хорошо сложен, рыжевато-белокурый, с цветом лица нежным, как у женщины. Говорят, что он так ухаживал за своей кожей, что каждый день перед сном покрывал лицо и руки помадой и спал в перчатках и маске.

Он хвастался, что имел восемнадцать детей и что все их кормилицы могли заниматься этим делом по его милости. Этот, такой белый, граф Линар имел белый дамский орден и носил платья самых светлых цветов, как, например, небесно-голубого, абрикосового, лилового, телесного».

Судьба Анны Леопольдовны и ее семьи стала источником непрерывных укоров совести для новой императрицы. Елизавета хорошо понимала, что поступила с кузиной и ее детьми не по-христиански и страшилась загробной кары. Одновременно она понимала, что, пока жив Иоанн Антонович, всегда возможен новый переворот, который сбросит ее с трона. Поэтому она жила в постоянном страхе за свою жизнь и за свою душу, то ездила с Двором в паломничества по монастырям, то веселилась до упаду, стараясь забыться, то гневалась по любому пустяку, наводя страх на придворных.

Глава 5 Горести и радости Елизаветы

К Елизавете намертво приклеилось четверостишие Алексея Толстого, написанное почти через сто пятьдесят лет после ее смерти:

 Веселая царица
Была Елисавет:
Поет и веселится,
Порядка только нет.

Вроде бы все правильно. Елизавета прославилась, прежде всего, роскошью своего Двора и пышными праздниками и оставила после смерти пустую казну и недостроенный Зимний дворец, на этот раз — тот самый, который нам хорошо знаком и где от ее царствования почти не осталось следов. Но современники часто вспоминают о том, что она гневалась и хандрила, как старая брюзгливая барыня, а вовсе не как всемогущая правительница. Давайте попробуем определить, чего больше было в ее жизни: горя или радостей.

Трудный путь к трону

Мы уже знаем, что у Елизаветы и ее сестры Анны было счастливое детство. Родители обожали их, дали им самое лучшее образование, «на европейский лад», которое только могли предоставить. Царевны блистали на петровских ассамблеях в платьях, вышитых золотом и серебром, в головных уборах, сиявших бриллиантами, и собирались выйти замуж за принцев из Европы. Нам уже известно, что Анну Петр сосватал за герцога Голштинского.

Л. Каравак. «Царевны Анна Петровна и Елизавета Петровна». 1717 г.

Елизавету, свою любимицу, Петр мечтал увидеть на французском троне. Вот что пишет по этому поводу Костомаров: «Царю Петру пришла мысль и засела в голове на многие годы — отдать дочь Елисавету за французского короля. Мысль эта зародилась у него в 1717 году, когда он посещал Францию и видел малолетнего Людовика XV-гo. Он тогда уже сообщал близким к себе людям предположение, как было бы кстати отдать за французского короля свою среднюю дочь. Первый раз русский царь, через посредство князя Куракина, заявил об этом французскому посланнику в Гааге, Шатоневу; но тогдашний регент Королевства французского, руководимый своим первым министром Дюбоа, искал союза с Англиею и опасался родственным союзом с Россиею причинить неудовольствие английскому королю. В последующие затем годы, когда шведский министр Герц хотел устроить примирение двух ожесточенных врагов — Петра I-го и Карла XII-го — с планами, клонившимися к ущербу Англии и Австрии, регент Франции еще более сблизился с английским королем и уклонился от союза с Россиею. После Ништадтского мира, заключенного Россиею со Швециею в 1721 году, Петр снова занялся мыслью отдать Елисавету за французского короля, но тут узнал, что Людовика XV-гo собрались сочетать браком с испанскою принцессою».

С. Хлебовский. «Петровские ассамблеи»