Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Отец был очень гостеприимен и любил встречать Новый год в компании. Так как матери трудно было два раза устраивать приемы гостей, то елка приурочивалась к встрече Нового года. Сначала был детский праздник, потом часть гостей уходила с детьми, а другие приезжали к двенадцати часам. Кроме Коноваловых, Тищенко и наших школьников, на елке бывали дети Бианки, Вуколовы и другие. Играли, водили хороводы, потом пили чай. Для устройства этого угощения посылали обычно Петра Малафеева на Щукин двор (фруктовый рынок) и покупали ящик мандарин, ящик синего изюма на ветках, яблоки розмарин[140]. Из конфет обычно подавали пастилу и соломку. Дома пекли большой крендель. На металлических подставках были насыпаны всевозможные орехи: грецкие, кедровые, американские[141]. На фарфоровых тарелках наложены были разнообразные пряники. Часов в десять гости расходились, а в одиннадцать съезжались другие, для встречи Нового года. Пока я была мала, меня укладывали спать, а потом и я стала встречать Новый год вместе со всеми и с Андрюшей. В этом году встреча Нового года была особенная, наступал не только Новый год, но и новый, двадцатый век. Поздравляя друг друга, люди говорили: «С Новым годом, с новым веком!»

Незадолго до Рождества к нам приехала из Сибири Мария Павловна, сестра матери. Она прожила в Сибири довольно долго; она любила хорошо одеться, знала много пословиц, поговорок и прибауток, могла в компании и выпить и повеселиться. В Сибири за нее сваталось немало молодых людей из купеческого звания, но Мария Павловна за них не пошла и замуж так и не вышла. Мою мать любили все сестры за ее добрый и милый характер. Мария Павловна, приехав в Петербург, устроилась работать в железнодорожной пенсионной кассе и стала жить у нас, помогая матери по хозяйству. Я была от природы застенчива, но ласкова и приветлива со всеми приезжавшими к нам родственниками. Так было и с Марией Павловной. Я звала ее вначале Машенькой и стремилась с ней подружиться, но ничего из этого не вышло. Мария Павловна прожила в нашей семье сорок пять лет, но за все это время не с кем не была дружна настоящей дружбой и никого не любила настоящей глубокой любовью. Как-то, глядя на почерк сестры – ровный, всегда одинаковый, четкий, типично канцелярский, – мать сказала мне, что часто по почерку можно сказать о характере человека и что у Марии Павловны характер такой же, как и почерк: ровный, педантичный, без глубоких и тонких чувств, без настоящей культуры. Мария Павловна была привязана ко всем членам нашей семьи, но как-то однообразно, без чувства самопожертвования, никогда не забывая о самой себе. Она была привязана ко всей семье, к дому. Она была скрытной и не бывала ни с кем до конца откровенной. Впоследствии наши отношения были вполне хорошими, мы не спорили и не ссорились, но близости между нами никогда не было (фото 20А).

Фото 20А. Мария Павловна Дубровина

Мария Павловна помогала и в организации елки, и встрече Нового года. В этом году она купила и подарила мне забавную игру – «Гадание конца века», которая развлекла собравшихся гостей, как детей, так и взрослых, и пользовалась успехом в течение ряда лет.

В первый день Нового года после утреннего чая в столовой устраивался парадный стол. Расставляли большой стол, постилали новую красивую скатерть и расставляли угощенье. Здесь красовался окорок ветчины, которую готовили дома: сырокопченый окорок обмазывали тестом из ржаной муки и запекали в духовке на большом глубоком листе, когда остынет, снимали корки черного хлеба и помещали окорок на блюдо. Такая ветчина была гораздо вкуснее вареной. Кроме окорока ставили на стол различные закуски: сардины, шпроты, омары, сыр, большой крендель занимал центральное место, вазы с вареньем, конфетами и фруктами довершали убранство стола. Отец в сюртуке и белом галстуке, мы с матерью в нарядных платьях ждали прихода визитеров. До революции был обычай: в первый день нового года и в первый день Пасхи мужчины, особенно молодые, ходили в знакомые семейные дома или к своим начальникам и учителям поздравлять с праздником. Приходивших усаживали за стол, угощали, поили чаем или кофе, минут через двадцать-тридцать визитер уходил – спешил с новым визитом, а вместо него появлялись другие. На моей памяти отец уже почти никуда не ходил с визитом, а только принимал поздравления дома. Визиты продолжались часов до четырех. 1 января в газете «Правительственный вестник» печатали списки лиц, получивших новые чины и ордена. Награжденных поздравляли тогда с «монаршей милостью».

После Нового года редко где устраивали елки. 5 января обыкновенно у нас разбирали елку, все украшения складывали в коробки и убирали до нового Рождества, а саму елку Петр уносил во двор. 6 января был праздник Крещения, после которого, 7 января, начинались занятия в гимназиях и вузах, а также и в нашей школе.