Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

1.6. «По Волге, матушке-реке…». Завершение учебы в гимназии И снова Мария Маркеловна. По тропам Швейцарских Альп. Смерть матери

Матери очень хотелось доставить мне удовольствие, отцу хотелось показать мне Павлово и самому побывать там и посмотреть имение, которое Андрей Евграфович купил на противоположном берегу Оки. Здоровье матери было не хуже обычного, таким образом, препятствий к нашей поездке не было, и вопрос был решен положительно. Мне сшили новое платье, купили для дороги несессер, складное зеркало, дорожную сумку с ремнями через плечо и шелковый шарф – завязывать волосы на пароходе, чтобы они не трепались от ветра. Отец купил себе две летних цветных рубашки с белыми отложными крахмальными воротничками и цветные пестрые галстуки к ним, взял билеты до Рыбинска и купил на дорогу белорыбицы, я ее раньше никогда не ела, она оказалась такой вкусной и нежной, что таяла не только во рту, но и на пергаментной бумаге, в которой была завернута. С матерью мы простились очень нежно, обещали часто писать друг другу. Ни та, ни другая мы не плакали, у матери только выкатились две слезинки, когда она смотрела из окна на наш отъезд. Нас провожало много народа: Федор Васильевич, Мария Маркеловна, Мария Павловна, А. И. Погоржельская, Николай Николаевич, Ж. И. Иоцич. Многие потом приходили навещать мать и рассказывали подробно о нашем отъезде. Мария Маркеловна нашла, что я была очень серьезная на вокзале, и отец старался меня рассмешить; и она, и А. И. Погоржельская нашли, что отец был очень нарядный, даже элегантный. Когда к ней пришел Федор Васильевич, мать спросила его, нашел ли он отца нарядным, на что он ответил, что не заметил этого, так как смотрел все на Таню: «17 лет – красивый возраст, как хотите! И этот возраст моя слабость, не могу удержаться, чтобы не поднести красную розу, хотя мне-то симпатизируют особы совсем другого возраста». Он сказал также, что я из всех провожающих смотрела только на Марию Маркеловну, остальных, то есть кавалеров, не замечала – совсем еще юная (фото 37)!

Фото 37. Татьяна Алексеевна Фаворская. 1908 г.

Во все время нашей поездки, продолжавшейся около двух недель, мы с матерью писали друг другу письма почти каждый день. Моих писем не сохранилось, а письма матери я храню до сих пор, это единственные письма, которые она мне писала, так как мы с ней больше на такой срок не расставались. Какие это хорошие письма! В них описываются всего лишь ее ежедневные занятия, в них нет многословных, красноречивых выражений любви, но тем не менее они все проникнуты горячей любовью ко мне и к отцу, в них сказывается ее милый, кроткий, самоотверженный характер, чувствуется, что она живет только для нас, но и посторонним она всегда готова пойти навстречу. Вместо того чтобы отдохнуть без нас от хозяйства, она кормит обедом и Вячеслава Евгеньевича Тищенко, и Живоина, и Ганешина, «кто без семьи, кто без прислуги, всех надо приветить». А как радуется она моим письмам и тому, что я вижу красавицу-Волгу, которую она всегда хотела посмотреть, но так и не повидала.

Приехав в Рыбинск, мы взяли с отцом двухместную каюту первого класса на пароходе общества «Самолет». Наш пароход назывался «Достоевский». Пароходы этого общества все были окрашены в бледно-лиловатый цвет и назывались все по именам известных русских писателей. Чистая, удобная каюта, мягкие койки, большое окно с деревянным жалюзи для защиты от солнца и от посторонних взглядов. Как хорошо сидеть на палубе или у открытого окна и смотреть на проплывающие мимо берега. С одной стороны – живописные деревни и древние города на нагорном берегу, на луговой стороне селений меньше, зато больше зелени, на остановках ветерок доносит оттуда запах цветов и трав, а по вечерам в прибрежных зарослях заливаются соловьи. За кормой парохода летают чайки и ловят в бурлящей воде кусочки хлеба, которые им бросают пассажиры. Вот пароход замедляет ход, приближается пристань, протяжно гудит гудок.

Кроме пассажиров, наш «Достоевский» везет в трюме разный груз. На пристани грузчики уже ждут прибытия парохода. На них надеты рабочие жилеты, подбитые на спине войлоком или ватой, к поясу на веревке привязаны большие крюки. Сходни спущены, грузчики устремляются на пароход, они разгружают прибывший груз, другие грузят новый. Ловко вскидывают они громадные мешки, целые штабеля которых возвышаются на пристани, и, придерживая их крюками, легко взбегают по сходням. На пристани толпится народ, пассажиры входят и сходят, тут же бабы и ребята предлагают свой товар: молоко, ягоды, цветы. Глаза разбегаются при виде всей этой суеты, этой пестрой толпы, шума, говора, смеха. Погода прекрасная, солнце светит, вода сверкает и переливается на солнце. На воде не жарко, в особенности во время движения парохода, постоянно дующий ветер умеряет жару.