Фаза боя

—Ну мы всё-таки, как ты верно заметил, профессионалы. А потом, Лену зацепило, — я показываю на порванный пулей левый бок Лениного комбинезона и на царапину на своём шлеме. — И меня слегка приложило тоже. А насчет того, что они сегодня всё здорово продумали, ты прав. Ты не находишь, что твой осведомитель снабдил тебя не совсем достоверной информацией? Но вы-то тоже хороши. Надо сказать, Пол, воюете вы безграмотно. Как-никак, они тоже люди и имеют головы на плечах. Это вам не стадо овец. В отличие от вас, они настоящие волки. И сегодня они показали вам свои зубы. — Вижу, что Мирбах собирается мне возразить, и резко обрываю его: — Всё! Поговорили! Лучше займитесь своими ранеными, а то многие из них до города не дотянут.

Возвращение «красных волков» во главе с Полом Мирбахом имеет мало общего с триумфальным шествием римских императоров, возвращающихся с очередной победой. Скорее оно вызывает ассоциации с «парадом» немцев по Москве в 1944 году. Или с «шествием» французской армии зимой 1812 года. Что ж, спорт есть спорт. Вчера тореадор убил быка, а сегодня бык тореадора. Кто любит смотреть, как другие люди проливают свою кровь, должен быть готов к тому, что когда-то придётся пролить и свою. Поэтому я не испытываю сострадания к раненым и не скорблю по убитым. Жаль только рэфов, которых мы перестреляли. Но тут уж ничего не поделаешь, мы защищались. Либо мы их, либо они нас.

Глава 8

К вам приблизится мужчина с чемоданом — скажет он:

«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно», —

Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон.

B.C. Высоцкий

Несмотря на тяжелейшие потери, понесённые от рэфов, и на своё ранение, Пол Мирбах своих планов не меняет. Впрочем, как их поменяешь? То, что налито, должно быть выпито. Играть так играть. Запал уже вставлен, и часы пущены. В восемь вечера мы сидим у него в роскошном кабинете, где я получаю последние инструкции и задаю последние вопросы.

На совещании присутствуют еще пять человек. Один из них в мундире офицера полиции, остальные — в штатском. Их мне Мирбах не представил, зато подробно описал им, кто я такой и какие со мной прибыли люди. Эти пятеро всё время молчат, только изредка кивают и внимательно меня изучают. Словно им предстоит процедура опознания моего труппа после небольшого ядерного взрыва. Говорит Мирбах.

С его слов я понимаю, что всё уже продумано и подготовлено. В даунтауне поработала агентура, изучила настроения даунов и искусственно создала ситуации, подогревшие эти настроения до стадии взрыва. В даунтаун завезено оружие. На экране монитора он показывает мне фотографии своих агентов. Двое из них встретят нас при входе в даунтаун, отведут куда нужно и организуют встречу с уже назначенными руководителями боевых отрядов. Дальше мне следует…

Я всё меньше и меньше понимаю, за какой Схлопкой я-то там нужен. А Мирбах заливается филином. Из его уст сыплются сроки, названия мест, количество людей, маршруты движения и тому подобное. Я начинаю ощущать себя статистом.

— Пол, — прерываю я его, — это всё понятно. У тебя всё продумано, и твои агенты уже всё знают. Думаю, что с такой организацией всё будет сыграно превосходно, в лучшем виде. Давай опустим детали. У меня есть несколько вопросов. Первый. Какие силы будут противостоять нам?

Мирбах бросает взгляд на полицейского офицера, и тот отвечает на мой вопрос:

—Под нашим контролем около трети всех полицейских сил города. Они не примут участия в отражении атаки даунов. Еще мы сумеем разложить и дезорганизовать процентов двадцать от оставшихся. Так что вам будут противостоять не более тридцати тысяч полицейских. Можете с ними не церемониться. Потом наберём новых. Национальная гвардия подчиняется непосредственно президенту. Здесь нас постигла неудача: наших людей разоблачили и нейтрализовали. Таким образом, против вас выступят еще шестьдесят тысяч. Это, пожалуй, всё.

—Нет, не всё, — возражает Мирбах. — Есть еще охотничьи отряды, которые курирует непосредственно вице-президент. Это еще двадцать тысяч. Итого против вас выступят только сто десять тысяч. Это не так уж много, учитывая численность даунов и фактор внезапности.

—А если в действие будет введён Корпус?

Коротко остриженный мужчина со скучным лицом и оловянными глазами хочет что-то сказать, но Мирбах опережает его:

—Корпус президенту не подчиняется.

Президенту не подчиняется, зато поддерживает Мирбаха. Этот скучный тип явно офицер Корпуса. И не из низших. Интересно. Поехали дальше.

—Хорошо. Сто десять — это, конечно, не мало. Но в огромном городе это капля в море. Везде им не успеть. Как я понял, мы в первую очередь должны захватить все лифты-подъёмники…

—Только пассажирские! — живо поправляет меня офицер Корпуса.

Голос у него напоминает треск стекла под колёсами трамвая. «Sic!»[4] — отмечаю я про себя.