Фаза боя

—Петро, — говорит Анатолий, — ты хорошо сказал, но объясни, какую помощь вы можете оказать Андрею? Если бы с ним пошли мы с Леной, это было бы резонно. Но Лене туда идти нельзя, её просто не пропустят. А меня Андрей брать категорически не хочет.

—Не подкатывай, — реагирую я. — Всё равно не возьму.

—А от них какой толк? — продолжает Анатолий. — Петро сам же признал, что в экстремальных обстоятельствах они могут стать только обузой.

—Какой толк, говоришь? Да хотя бы такой, что я как-никак кадровый офицер, профессиональный военный. А Дима, что ж, парень он хоть и неопытный, но надёжный. Он это уже доказал. Да и лишний ствол никогда не помешает.

—Кадровый офицер! — не унимается Анатолий. — А что, этот кадровый офицер имеет богатый опыт боевых действий в городе? Ты же танкист, Петро! Это только в той Фазе, откуда родом Серёга с Димой, шибко умные генералы ввели в Грозный танковую дивизию. Я показывал тебе, что с ней стало. Танкам в городах делать нечего.

—Толя, я не только кадровый офицер, пусть и танкист. Я еще и потомственный военный. Один из моих предков еще в Бородинском сражении участвовал. Не было ни одной войны в России, в которой бы не участвовали Демидовы. Так что военное искусство у меня в генах.

—Хватит спорить, — подвожу я черту. — Идём завтра, как решили, втроём. Это даже к лучшему, что здесь останутся три хроноагента. Будет кому за Мирбахом посмотреть. А эта задачка посложнее нашей будет. Мирбах далеко не прост.

—Вот именно, — соглашается Анатолий. — Вопрос еще в том, позволит ли он нам за собой присматривать.

—Тебе, конечно, не позволит. А вот Лена и Наташа — другое дело. Не забывай, что женщина здесь человек даже не второго сорта, а леди, которую берут в аренду. Их здесь всерьёз не воспринимают. Лена, связь будем держать через наши телебраслеты. Только без особой надобности ими не пользуйся. Засечь могут.

Глава 9

Да, господи, там беспросветный мрак

И человеку бедному так худо,

Что даже я щажу его покуда.

И. В. Гете

Мы выходим из резиденции Пола Мирбаха ранним утром. Нас сопровождает полицейский чин, присутствовавший на вчерашнем совещании.

Мы одеты в одинаковые тёмно-зелёные комбинезоны из блестящего мягкого пластика. На ногах у нас высокие, почти до середины бёдер сапоги в тон комбинезону. В руках мы несём объёмистые саквояжи. По легенде в них содержатся приборы для контроля чистоты воздуха и воды. На самом деле там лежат автоматы, запас патронов и гранаты. Под комбинезонами у нас сертоновые трико.

Спустившись на нижние ярусы, мы долго едем в каре. На одном из перекрёстков путь нам преграждают несколько фургонов. Полицейский ругается, но вынужден остановиться.

Рабочие в тёмно-коричневых робах таскают из фургонов какие-то ящики и укладывают их на платформу грузового подъёмника. Мы стоим довольно далеко, и мне плохо видно содержимое ящиков. Я опускаю щиток шлема и тут же вновь поднимаю его. Нервы у меня крепкие — я всё-таки хроноагент, а не кисейная барышня; но то, что я увидел, заставило меня содрогнуться. Ящики доверху наполнены фрагментами человеческих тел. Всё аккуратно уложено таким образом, чтобы ящик вмещал как можно больше.

Платформа заполняется, створки люка закрываются, и подъёмник уходит вниз. Интересный здесь способ погребения покойников. Только непонятно, зачем тела предварительно так аккуратно расчленяют. Словно мясо перед продажей. Впрочем, внизу, наверное, имеется крематорий и подготовленные таким образом фрагменты сжигать проще, чем целые тела.

Наконец последняя загруженная платформа уходит вниз, и огромные фургоны освобождают дорогу. Мы едем дальше и вскоре останавливаемся у лифта, возле которого дежурят двое полицейских. Это несколько необычно. Я еще не видел здесь, чтобы лифт охранялся нарядом полиции. Сопровождающий нас офицер проходит вперёд и что-то тихо говорит полицейским. Те кивают, но, тем не менее, весьма тщательно проверяют наши документы, которыми снабдил нас Мирбах. Однако наш багаж они не досматривают. Наконец створки дверей лифта раздвигаются, и нас пропускают.

Мы спускаемся в даунтаун. Лифт движется неравномерно, иногда совсем останавливается. Поэтому точно определить, на какую глубину мы спустились, невозможно. По моим прикидкам получается метров сто — сто пятьдесят ниже уровня земли. Здесь лифт останавливается, створки раздвигаются, и мы имеем возможность выйти.

На площадке перед лифтом дежурят полицейские. Здесь их уже семь человек. Мы вновь проходим придирчивую и скрупулёзную проверку документов. Мысленно благодарю Мирбаха и того полицейского офицера, который вчера сфотографировал нас, а сегодня утром уже принёс готовые документы. Один из полицейских делает попытку проверить наши саквояжи, но старший наряда что-то говорит ему, и тот оставляет наш багаж в покое. И здесь всё схвачено.

— Господа инспекторы, — говорит старший наряда, возвращая нам документы, — можете приступать к работе. Вас ждут.